«Цемент по классу гобоя». Рассказ-подарок. Виталий Сертаков

Garbaretta

Подарок Музею и его друзьям от писателя-фантаста Виталия Сертакова, лето 2020.

Обл.: Garbaretta/ Натюрморт, акрил, 2020
Илл.: Garbaretta, страницы альбома
уличных зарисовок «Люди Питера», 2018
Текст: Виталий Сертаков

Об авторе: Виталий Сертаков — известный петербургский писатель-фантаст и начинающий берлинский художник.
Окончил Военно-космическую академию им. Можайского. Кадровый офицер, отдал 6 лет службе в армии, работал гидом с иностранными туристами, пек хлеб, ездил «челноком» в Польшу, торговал телевизорами, продавал макароны… С 2004 года ведущими издательствами выпущено больше 30-ти романов в разных поджанрах фантастики, эротики, мистики. В 2014 автор продал девять детективных телесценариев для НТВ. Провел несколько выставок картин в Санкт-Петербурге и Берлине. В настоящее время продолжает рисовать и готовит пьесу по заказы нескольких театров.


Виталий Сертаков / Источник: релиз выставки
Коллекция Музея уникальных вещиц

О художнике: Garbaretta — художник, дизайнер-верстальщик, поэтесса, модель, видео-оператор, монтажер и режиссер видеомонтажа, организатор концертов музыкальных групп в Санкт-Петербурге. Работает бариста в кафе, сотрудничает с издательствами и музыкантами. Волонтер Музея.

___________________

Цемент по классу гобоя

Одна девочка по имени Арина Крутенайзе окончила училище по классу гобоя. Спустя семь месяцев она все же взялась за ум — и поступила в ЧП «Шагиахметов». Сидела теперь в уютном отделе под вывеской «Цемент. Асбест. Строительные смеси», разматывала полиэтиленовый рукав, отмеряла сетку рабица — и читала стихи Бодлера.

Когда от пряного аромата смуглых строительных туловищ и одинаковых приглашений начинала кружиться голова, девочка шла в центральную библиотеку, втыкала в уши второй концерт Рахманинова в исполнении Мацуева, брала в руки томик Лонгфеллоу в оригинале, закрывала глаза и чувствовала, что драматург Ионеску прав, что все это неправда, это не может быть правдой, иначе такая жопа, что хоть в реку.

Но однажды, разбив окно библиотеки, на небольшой скорости влетел иноземный разумный пришелец — и упал прямо на стопку книг перед нашей героиней. Никто не догадался, что это пришелец, все ведь привыкли думать, что им нужна ракета. В библиотеке все удивились, стали кричать и ругаться на Арину — зачем это вы сюда хорька пронесли? Или это вовсе не хорек, а пингвин? Да нет же, граждане, это сурок! В отдел стихов вбежал охранник, схватил пришельца, только никуда не понес, а погладил, отдал назад Арине и негромко так говорит:
— Зачарована. околдована, в поле с ветром осенним венчана!
А завотделом, мужчина интересный, тоже хвать Арину за плечо и тихонько так:
— Вся ты словно в оковы закована, драгоценная ты моя женщина...
Арина схватила пришельца — и бежать. Вахтер наперерез кинулся, но как-то осел и грустно произнес:
В черном платье муаровом, в черном платье муаровом...эх!
Арина только на улицу, а навстречу — полиция: окно-то разбито, кто платить будет? Сержант Арину ррраз — и в зарешеченную машину, и поехали в отделение. Только подъехали к крыльцу полиции, а сержант вдруг перестал Арине хамить разные очень старинные, но с веками изменившие значения, русские слова, обнял водителя и говорит:
Вот парадный подъезд, по торжественным дням, одержимый холопским недугом, целый город с каким-то испугом подъезжает...
А водитель, тоже полицай, дагестанского вида в ответ:
Настанет день, и в журавлиной стае я полечу куда-то в синей мгле!
А другой, с автоматом, им дверь открыл да как зарыдает:
Укажи мне такую обитель, я такого угла не видал, где бы сеятель наш и хранитель, где бы русский мужик не стонал!
Заплакали все трое, Арину выпустили, и позвали в отделение чай пить. А там как раз лейтенант Кувайло прицепил наручниками к батарее гражданина дружественного государства Джемсардинова, похитившего сорок метров кабеля, и держал этого самого Джемсардинова спереди за шею — видимо что-то объяснял. А пришелец вдруг — раз, и выпрыгнул из рук девочки, и потерся брюшком об обоих. Лейтенант Кувайло засмеялся, поцеловал Джемсардинова и громко так говорит:
Богат и славен Кочубей, его поля необозримы, и табуны его коней...
И пошел отпирать клетку, где томилась гражданка Селедкина без определенного места жительства, съевшая вчера быстро и бесплатно четыреста граммов сыра в универсаме «Азбука вкуса».
Кувайло кинул Джемсардинову ключи, а тот отвязался и тоже сел с сержантами за стол чай пить, пришельца погладил и говорит Арине почти без акцента:
Послушай. далеко-далеко, на озере Чад, изысканный бродит жираф...
А гражданка Селедкина, сперва пригнулась, ну, чтоб новым синяком старые не разбавлять, но едва ее лейтенант освободил, она так игриво его по щеке сьездила да как засмеется:
— Еще вчера в глаза глядел, а нынче уж косишься вороном!...
А за ее спиной другая гражданка, без имени, поскольку доставлена была в состоянии нехорошем, как вскочит вдруг да давай лейтенанта Кувайлу обнимать, а сама и приговаривает:
Мой милый, что тебе я сделала, вот вопль женщин всех времен?!
И тут сержанты встали, дверь полиции открыли прямо на улицу, и столы стали подвигать. И кто мимо идет, друг друга тронут, и говорят вдруг:
— Да жизнь прожить — не поле перейти!
И никуда уже дальше не идут.
И повалили граждане со столами и стульями, а кто и с ящиком, или со скамейкой из парка, и все садятся, смеются, и спорят:
—И медленно, пройдя меж пьяными...
Всегда без спутников. одна?
Задыхаясь, я крикнула: «Шутка все, что было. Уйдешь, я умру»...
Ах, Арбат, мой Арбат, ты мое призвание...
Вы слышите, грохочут сапоги?
Милая девушка, злая улыбка!
А стол все длиннее и длиннее делается, а женщина-главбух из Сколково как запоет прямо на столе:
Я надену красное монисто, сарафан подпетлю синей рюшкой, позовите девки гармониста, попрощайтесь с ветреной подружкой!
И глава местной управы, огромный такой, с виду злой, передумал ехать к мэру, — фигли там делать, — пришельца погладил, кошелек отдал гражданке Селедкиной, чтоб на все мастеркарды взяла киевских тортов и чак-чака, а сам в телефон мэру и докладывает:
—Здесь вам не равнина, здесь климат иной, идут лавины, одна за одной!
Торты и чай друг другу прохожие передают, и печенье овсяное, и казинаки, и улицу перегородили — машины ехать не могут. Из машин стали выбегать всякие начальники и просто депутаты, самый толстый охрану подослал. А охрана хвать полицаев за бока, но тут же побросала пистолеты и давай своему депутату докладывать:
В умилении сердечном, прославляя истукан, люди разных разных стран, пляшут в круге бесконечном!
А депутат захрипел, пиджак растоптал и говорит:
Я помню ночь, тепло кроватки, лампадку в сумраке угла...
Арина испугалась немножко, когда увидела, что прямо к ней идут те мужчины, которых в телевизоре показывают — то про Кремль, то про дачи ворованные, то про Форбс... потому что этих мужчин уже, видимо, никто не слушался, и они сами пришли разобраться. Но по пути их всех люди кинулись обнимать, и самый первый, который шел, фамилию Арина запамятовала, ну вы знаете, такой с лицом убийцы, а как улыбнется, так детей лучше от экранов убирать, чтоб падучей не было... так он поднял кружку с чаем и соседу говорит:
Как весело свою провел ты младость, ты воевал под стенами Казани!
А сосед его, которого Арина тоже запамятовала, поскольку кроме гобоя и цемента мало что видела, но вы знаете — он у них во власти отвечает за то, чтобы объяснить все, что ни один нормальный понять уже лет десять как не может, — так он тоже чаем чокнулся, баранкой закусил и грустно так отвечает:
Пришел король шотландский, безжалостный к врагам, погнал он бедных пиктов к скалистым берегам...эх!
Тут третий из телевизора, который самый первый всегда собаку президента с днем рождения поздравляет, не выдержал, обнял гражданку Селедкину и простонал ей в ухо:
Вспомни — за этим окном впервые руки твои, исступленный, гладил!
И все уже вместе — обняли они дружественного Джемсардинова, и запели песню имени Штирлица:
— ...Чорный во-ороон что ты вьееоошса над моею галаавой?..
И тут вся улица, до самой Лубянской площади, встала из-за столов, и моторы повыключали, и грянули хором на всю Москву наконец то, что так давно и душно хотелось запеть:
Ты добыыыы-ычи не дождешьсяяааа, черный вооорон я не твой!

И тут пришелец, похожий на сурка, исчез. Потому что он свои дела закончил. А девочка Арина засмеялась и поняла, что наконец-то ее гобой кому-то будет нужен. А Ионеско — не нужен. И Кафка тоже. А Брехт пока сойдет.

Да и как может быть иначе, когда вокруг живут самые замечательные и добрые люди, на этой самой прекрасной и щедрой Земле?

 

[август, 2020]

События

05.03.2024
C 28 февраля по 10 марта в Большом зале Санкт-Петербургского Союза Художников на Большой Морской проходит выставка иллюстраций книг для детей и юношества.
28.12.2023
Двенадцатый дайджест Музея - собрание лекций, семинаров, статьей и других материалов: деятельность Музея за четвертый квартал 2023 года.
17.11.2023
10 детских брендовых детских издательств России — на X-й Шанхайской международной книжной выставке детских книг!
13.11.2023
Футуристы, конструктивизм, искусство плаката начала XX века и эксперименты со шрифтами и типографикой — программа лекций в ЦГПБ Маяковского от звезд петербургской студии шрифтового дизайна TypeType 18 ноября — 15 декабря, 2023 год.
27.10.2023
Друзья Музея Книжной галактики «Музей уникальных вещиц» приобрели в подарок галактике музея «Лошадиная сила» невероятно красивую печатную машинку! С 27 октября — в экспозиции музея, кодовая фраза для друзей и меценатов: «Образцовая Ундервуд».
Следите за новостями проекта в разделе
Следите за новостями проекта в разделе "Книжная галактика. - Дипломатия"!