«МЕЙНСТРИМ»: как это делается? Часть II. Расшифровка интервью Сергея Тишкова

Расшифровка и набор: Юлия Симкина
Редактор: Аня Амасова
Фотографии: Сергей Тишков
передано в Музей меценатом

Продолжение расшифровки интервью, которое взял проект «Книги и немного Кофе» у главного редактора издательства «Мейнстрим» Сергея Тишкова. Начало — здесь. Часть 2: о размерах тиражей самых популярных книг, о приглашении авторов в Россию, как стать российским автором издательства, как «работает» серия и чем занимается редактор...

— То есть получается 1500 — это минимальный тираж, чтобы выпустить книгу, если она уже готова?

Я лично не печатаю ничего 1500, но я знаю, что издательство большое, бывает, печатает и тысячу… я дожимаю. Мне не все равно, что пишут читатели, что они остались без книжки. Ни разу не было такого, чтобы это оправдалось. То есть, когда мы выпускаем книгу, которая третья, вторая, четвертая, и ее все ждут, я говорю: «Да они все ждут, да давайте хотя бы...» В итоге ее покупают, но всего лишь несколько сотен. То есть это не про бизнес, не про коммерцию. Это про любовь к читателям. Это очень важно, но, я сам тогда стану читателем, а не издателем, если буду так сильно их любить — вас, нас. У меня есть свои обязательства — это работа, трудовая книжка, туда-сюда. Вы сами понимаете — все работают. Вот расскажите своему работодателю, что Вы вот это сделаете для людей, а это — для него, и посмотрите, как он будет реагировать.

— Какой вообще минимальный тираж, который говорит, что вы вот верите в книгу и нормально её выпустили?

Ну, 2000 это минимум, на мой взгляд. Все, что меньше, это уже про нишу, про что-то особое. Я специализируюсь на том, что нахожу книги, которые интересны многим. У меня вот такой интерес в жизни.

— Нормальный тираж сколько бывает, например, ну, когда вы совершенно спокойно выпускаете и вот она точно продастся и вообще сомнений не возникает?

Хороший вопрос. Ну, у нас достаточно успешным тиражом является 3, 4, 5 тысяч, вполне себе хороший тираж. Бестселлеры — 10 тысяч, 15. Ну, вот Филипп Пулман замечательно, хорошо идет, понятно, что поддержка сериалов сейчас, это очень мощно, но, например, в Young Adult, там проблема в том, что его много и в нем просто читатель теряется. Вот это любовь сейчас такая — фентези для молодежи издавать переводное. Ли Бардуго — это круто, остальное — там есть хиты, но, в основном, все эти книги с красивыми обложками западными, со всеми делами, они не дотягивают до 2,5 тысяч продаж, потому что просто слишком много точек притяжения внимания.

Ну, Полярный, Полярный — это да, но сейчас вообще в принципе, даже если не говорить про Полярного, можно говорить про то, что книги блогеров — они являются популярными весьма, потому что там хиты показывают такие цифры продаж, которые превосходят продажи самых популярных писателей жанровой литературы. Просто сейчас такое время, — не знаю, как долго оно продлится, — поэтому там десятки, сотни тысяч экземпляров можно продать.

— Кстати, про Бардуго. Насколько я помню, она сначала выходила в оригинальных обложках, но в серийном издании, а потом все-таки сделали серию под нее [Grishaverse] — с чем это связано?

Это связано с тем, что сначала мы хотели сделать фентези-серию молодежную и сделать Бардуго как бы, «паровоз», то есть, когда она тянет за собой всех остальных. Но потом мы поняли, что, во-первых, она настолько крута, что её надо делать отдельной авторской серией. (Авторская серия для нас — это признание заслуг, вообще, в принципе. Всех популярных авторов с большим количеством книг лучше выпускать в авторской серии, потому что это достаточно четко фокусирует аудиторию: они знают, что вышла новая книга их любимого автора, «а ту старую я не видел» — тут он ее видит, и если ты туда напихиваешь разных еще авторов, то это все распыляет — человеку сложно в этом ориентироваться.) А второе, Ли Бардуго создала вселенную, эту Grishaverse, она создала для неё знак, поэтому мы и выделили книги, которые относятся к вселенной Grishaverse, в отдельную серию. Вот и все, а теперь мы ждем сериал все.

— Все. У нас есть шанс когда-нибудь увидеть в России кого-нибудь типа Кассандры Клер, Ли Бардуго?

Да, думаю, да. Мы Кассандру Клер приглашали к нам, просто, как Вам сказать, за деньги. За большие деньги, в Россию можно привезти кого угодно, ну почти. Но когда книги хорошо продаются, то тот, кто будет платить за этот приезд, он думает: «Зачем мне тратить так много денег на еще большее увеличение продаж?», [тем более, что] оно, как правило, не случается: приходят те, у кого уже есть все книги, просто их подписывают. Да, это такой подарок. Да — это здорово, подарок читателям-фанатам, это заслуженно, согласен. Но это достаточно сложно — убедить инвестора этого приезда в том, что оно того стоит, потому что это дорого. Потому что автор не ездит один, он ездит с охраной часто. Хороший, популярный автор любит летать первым классом, — даже не бизнес, — и ценник такого приезда, я Вам хочу сказать, это очень серьезные деньги.

Есть альтернативные варианты, например, когда у автора гастроли и он приезжает в Финляндию, где-то близко… Вот как, например, Мартин попал в Санкт-Петербург? Там была ассамблея, он приехал, возможно там кто-то за что-то платил, но, как правило, у него были свои определённые [цели], была приглашающая сторона, то есть это было не настолько проблематично и дорого.

Если у той же Кассандры Клер есть какие-то мероприятия, мы периодически узнаем, спрашиваем. Мы пытаемся пригласит Нила Геймана (то есть он приезжал — мы приглашали, и сейчас мы снова пытаемся его пригласить), но это не просто: у них графики такие, что ого-го! И плюс еще к этому все сейчас занимаются экранизацией. Нил Гейман вообще любит экранизации, комиксы — он постоянно то одним занимается, то другим.

И, знаете, в Россию так просто «на секундочку» не забежишь. Россия — это серьезная история, особенно для иностранцев. Для них это целое событие! Они говорят: «Вот когда-нибудь я поеду в Россию, когда-нибудь я проедусь через всю Россию. Где у вас там самая крайняя точка? Да, вот там, на Дальнем Востоке — туда. И потом обратно, конечно же». Ну, понимаете, это все разговоры. После этого мы прощаемся, говорим: «Мы на связи, давайте, пишите». Естественно, тебе никто не пишет. Поэтому, собственно, «стараемся пригласить», но когда — неизвестно. Ли Бардуго, может быть, пригласим.

Когда проходит российская премьера какого-то фильма, бывает, автор приезжает вместе с кастом, с продюсером, с режиссером. И тут мы такие: «О, ок, а можно нам тут немножко поучаствовать?» А так вот такую прямо звезду, такой величины, пригласить — это для издательства тяжеловатая нагрузка, очень даже.

— Спасибо за разъяснение по иностранным авторам, наверно перейдём немножко на российских. Как вообще стать российским автором, издаваемым в «Мейнстриме»?

Да Вы знаете, я так понимаю, что редакция «Мейнстрим» была одной из первых, которая работала с российскими авторами для молодежи, вообще. Вы мне скажите — это правда или нет? Это правда! Потом это стало мейнстримом, как говорится. До этого было в «Мейнстриме», но потом стало мейнстримом.

Серия «онлайн-бестселлер» — это огромный проект, он, действительно, неповторимый и многие нам говорили: «Давайте его перезапустим, давайте сделаем “онлайн-бестселлер- 2”, “новый онлайн бестселлер”» — но так не работает.

То есть, вот появилась Стейси Крамер: мы смотрим и не понимаем, что происходит. Кто-нибудь понимает, что происходит? Мы говорим: «Что это? Это из Интернета? Автор из Интернета? И просто вот так издали, взяли прямо оттуда и так, на бумагу?». Суть в том, что какой-то тренд появился, и мы решили, мы тоже можем такое. Может, даже лучше. И оказалось, что есть прекрасные авторы, замечательнейшие, которые писали, и они вообще не знали, кто их будет издавать, и издательства как-то не интересовались (занимался РОСМЭН, серия «Терра Инкогнито», достаточно успешно — я бы сказал даже, что не просто достаточно, а очень успешно, — у них этот проект до сих пор работает на рынке, но кроме этого почти ничего не было, и это была фентези все-таки для детей). А у нас такие серьезные книги, поднимались вопросы серьезные, волнующие аудиторию, редактор сильно работал, команда редакторов — им большой респект, — то есть их заслуга огромная в этом.

Но в какой-то момент опять всего стало слишком много. Авторы, российская литература молодежная поделилась на какие-то подгруппы, группы, элиту / не элиту, те, кто хотят участвовать в большой книге / те, кому все равно, ну и так далее... Это нормальная история — жизнь бьет ключом. Сейчас у нас есть серии, есть редакторы и авторы, мы сейчас очень много читаем рукописей, пытаемся что-то отбирать, но, в общем, повторить успех «онлайн бестселлера» сложно.

На самом деле, если текст интересный, если он действительно читается, и его способны прочесть не только твои лучшие друзья и твоя мама, которая говорит: «О Боже, ты такой у меня талантливый, Боже мой!», а действительно это объективно интересно людям, которым на тебя плюс-минус все равно, и они готовы потратить время свое ценное, свободное время, на прочтение твоего труда, твоего творческого произведения, — получается, что у тебя есть объективная какая-то обратная связь: ты что-то написал.

И если у тебя получился роман, а не рассказ на три страницы. Часто бывает такое, присылают всего чуть-чуть текста и говорят: «Если вам понравится, я напишу книгу, я смогу, я сделаю это. Прочтите вот эти три страницы, потом, если нормально, я сяду и напишу». Но так это не работает тоже. Надо, чтобы человек написал роман, прислал его в нормальном читабельном формате и был способен подождать.

И, опять же, надо быть готовым к отказу или неполучению обратной связи, потому что это бизнес, это процесс. У нас, к сожалению, невозможно поддерживать сервис по обратной связи со всеми желающими опубликоваться. В этом есть большая сложность и не все это понимают, многие обижаются, но это всегда так: всегда есть тот, кто хочет что-то предложить, есть тот, кто может что-то сделать с этим, и всегда тех, кто может сделать — мало, а тех, кто хочет предложить — много: и появляется отсутствие взаимопонимания, так что это нормальный процесс.

— Кто вообще и как принимает решение, издавать данного человека или нет?

В основном все идет от редактора, который получает текст, читает его и, фактически, рядовые сотрудники издательств способны принять решение — дать жизнь какой-то серии, по крайней мере. Конечные решения они не принимают, но они способны, исходя из своего профессионализма, как-то спозиционировать это, либо поставить в какую-то текущую серию, либо придумать, как работать с автором, либо вдохновиться чем-то и дальше по цепочке вдохновить того, кто следующий сверху, начальство свое…

И потом, я всегда говорю, что не надо расстраиваться если что-то не получилось первый раз. Надо, возможно, подождать. Потому что творческие произведения — они имеют свою какую-то актуальность и свой момент, когда они нужны. Естественно, писатели, кто работает с текстами, кто хочет издаваться, хочет быть известным, они всегда расстраиваются. Вот многие издали книгу и не чувствуют, что они стали известными авторами. Ну просто издал книгу — и что? Потому что маленький тираж, потому что к тебе нет очереди на автограф-сессии… Но это тоже самое, как успех актера или музыканта — об этом можно говорить много и долго.

Что человеку нужно? Нужно быть на «Первом канале» или иметь миллионы подписчиков и миллионные тиражи, а кто-то удовлетворен тем, что его качественно издали небольшим тиражом, и все: он ведет творческие вечера, к нему приходит 5 — 7 человек, и он этим удовлетворяется. Тут все зависит от человека.

— Бывает такое, что книгу пишут прямо специально по заказу издательства?

Это вообще очень часто практикуется. Например, если есть какая-то серия, в которую нужен продукт, проект, бывает, что заказывают. Но мы так не делаем, нам так не очень интересно. Мы любим работать с уже живой материей, уже созданной, а не что-то выдумать, какие-то коммерческие идеи и диктовать творческим людям, что им делать. Бывает, конечно, мы советуем что-то изменить в тех или иных книгах, которые нам понравились, но, наверное, не более того.

— Мы затронули тему редакторов, которые могут как-то самостоятельно вдохновить на создание серии или они выбирают серию. Должен ли редактор быть рядовым сотрудником или он, так скажем, может иметь какой-то вес вообще в авторской среде?

Должен ли? Может. А может — и нет. На мой взгляд, это не очень важно, потому что возможность издать книгу в издательстве, которое имеет широкую сеть дистрибуции и маркетинговые инструменты — это большая сила. И редактор может быть известен, он может быть яркой индивидуальностью и быть публичным, а может быть и человеком просто трудягой, которого знают авторы, знают магазины, но читатели могут его особенно и не знать.

Есть редакция Э. Д. Шубиной. все говорят: «Да, мы читаем книги редакции Шубиной», и это такой показатель, а есть редакция «Неоклассик» издательства «АСТ», которое знают специалисты, но которое имеет, наверно, наибольший тираж из всех редакций и издательств России, и человек, который этим занимается, он фактически обладает огромной такой, можно сказать, издательской властью влиять на людей, но вы его не знаете. Вот, собственно, и все. Есть люди, которые разговаривают книгами, словами и через СМИ, а есть сотрудники издательств, которые разговаривают с людьми посредством издания книг. Только. И этого вполне достаточно.

— Надо ли понимать читателю, что за книгой стоит не только автор?

Честно Вам скажу, до того, как я стал заниматься издательской деятельностью, я никогда не задумывался о том, что за книгой стоит кто-то, кроме автора, и, в общем-то, не испытывал при этом никаких сложностей. Возможно, сейчас стало время другое, просто книг стало больше, и сейчас уже, так как много новых имен, это дополнительный стимул для читателя, что книга вышла в той или иной редакции. В той или иной редакции есть главред или редактор, который интересно рассказывает, который интересно мыслит, который имеет схожую с твоей позицию жизненную, который может подобрать те тексты, которые тебе интересны.

Я лично этим стараюсь как-то пользоваться, потому что я достаточно активно присутствую в соц. сетях и имею свою точку зрения на многие вопросы. Я, правда, не участвую в каких-то дискуссиях, но рассказываю про книжки, которые мне нравятся, свои книжки и другие, и позиционирую их как-то. То есть у меня есть своя точка зрения, свое видение, и я считаю, что все-таки лучше, конечно, когда оно есть, и ты можешь поделиться — это интересней всем.

— Тогда и редактору вручают книгу как работу — бери и делай, или у редактора есть какой-то личный выбор?

У нас много направлений. У нас редакторы идейные, ну, Вы видели. У нас работают и писатели, и блогеры, которые любят книги именно тех жанров, которые они выпускают. (Не то чтобы они прямо сильно их любят, но они им точно не чужие, и читатели этих книг часто знакомы с этими людьми не по издательской работе, а по блогерской или писательской, или еще какой-то, скажем так — «тусовка», это тоже важно.) И есть люди, которые работают много лет с книгами, и у них есть свои собственные предпочтения, коллекции и прочее, это тоже влияет.

Я, например, в свое время издавал, например, детские книги. Я издавал, те, которые читал в детстве. Оказалось, что я читал в детстве какие-то достаточно редкие книги, которые не являлись чем-то совсем простым с точки зрения издателей в то время. Поэтому идея переиздания чего-то из того, что я читал, оказалась успешной историей в сегодняшнее время. Конечно, когда редактор любит то или иное направление литературы, грезит изданием какой-то книги, он прекрасно работает, замотивирован, получает удовольствие от ежедневной работы, «прихождения» в офис и нахождения в нем.

— А есть прямо супер фанаты каких-то книг среди редакторов, что он прямо: «Вау! Я издаю это, делаю».

Да. Вон ходит человек в футболке с кольцом всевластия. Он здесь есть. Вы можете доказать, что он тут есть. Ушел. Как считаете, какие книги он издает? Правильно, серию Толкиена с Гордеевым. И не только эту, много чего.

Да, у нас есть фанаты. Я, например, фанат вот таких книг, то есть мне они реально нравятся — красиво оформленные, красиво поданные. Ну, естественно, это и доставляет удовольствие, что к ним имеешь отношение. Я их читаю тоже: Брома я всего читал, Пулмана тоже. Не скажу, что читаю Young Adult, потому что все-таки не совсем моя тема, но издаю его много.

— Так, вернемся тогда к работе в целом над книгой. Соблюдаются ли вообще какие-то дедлайны по подготовке книги к изданию?

Это все очень жестко. Очень жестко. На самом деле дедлайнов у нас очень много, мы все время находимся в дедлайнах. У нас есть система штрафов, когда ты заявил какую-то серию книг для выпуска, но не выпустил её по каким-то причинам. Можно, конечно, книгу не заявлять, долго её делать, но если ты показал уже: «Я её выпущу», или тебе руководство сказало: «Эта книга в сезон должна выйти», — если ты не выпустишь, то у тебя будут проблемы. То есть не какие-то там глобальные, но [просто] это неправильно. То есть ты не выполнил свои обязательства. И я Вам так скажу: с точки зрения управления издательством лучше все сроки регламентировать, чтобы они не размазывались в бесконечности, как-то так вот: где-то вечность перед нами раскрывается — и мы в ней.

— Просто мы видим анонсы, и сроки выхода — они иногда так плавно сдвигаются...

Вот, наше руководство тоже считает, что это неправильно. Они считают так: «Если уже анонсировал, то выпусти». Так что скоро вы увидите книги недописанные, переведенные всего лишь отчасти, например, или книги без букв — потому что мы не успели, зато выдержали срок.

Вы понимаете, тоже, опять же, все люди. Бывает кто-то заболел не вовремя. А если редактор работает с какой-то серией это не значит, что вот, например, он ушел в отпуск или заболел (отпуск — это более плановая история), ну если вдруг он не может над этой серией работать, это же не значит, что набежали его коллеги и доделали за ним. Это все-таки не совсем такая история, это индивидуальная вещь. Поэтому все будут ждать, перенесут книжку.

Да, все расстраиваются, я знаю, читатели ждут книги, — это здорово, что они ждут! — но я единственно что могу сказать: в основном, кроме ситуации, когда мы что-то забываем, мы что-то не успеваем просто потому, что чем-то другим занимаемся. Как правило, достаточно серьезные причины, почему мы книги не выпускаем.

У нас, знаете, вот, например, задержки бывают на стороне. Все могут сказать: «Вот он все время иностранцев валит и прикольно, потому что никто не может проверить», но факт остается фактом: когда делаем русскую обложку, мы отправляем ее на Запад, и они должны нам ответить — нравится она им или нет. Бывает, они не отвечают месяцами, просто потому, что писатель уехал в горы и пишет роман, а пока он не увидит книгу и не скажет: «Нормально», никто ничего нам не ответит. Мы сидим ждем. Но мы анонсировали — мы же её уже вот-вот, готово! Мы её анонсировали, а издать её не можем, напечатать её не можем, потому что все ждем автора, или все ждем еще кого-то… А если отправишь, а он потом вернется, скажет: «Нет, мне не нравится» — а у нас уже люди читают готовые книжечки, довольные, счастливые и довольные люди, мы здесь, значит, перед ним извиняемся.

— Как происходит работа над готовой авторской книжкой? Вот у вас есть полноценный текст, редактор такой получил, и все согласны: будем издавать. Что дальше?

Редактура, корректура, работа с автором, обсуждение разных моментов, что там переписать — не переписать, что он хотел — не хотел.
Очень много споров по поводу того, какой серией выходить, потому что у автора всегда есть своя идея, дальше мы это выносим на обсуждение нашей коммерческой дирекции, коммерческая дирекция говорит: «Идеальная книжка, которую мы поставим в серию А», мы: «Как? Он не хотел серию А!» — «Там же классно, мы же знаем, мы профессионалы»… Ну, бывают такие случаи, но, как правило, просто книги издаются, выпускаются дальше.

С российскими авторами немножко попроще, потому что не надо переводить. Но мы, как правило, обсуждаем оформление, заморачиваемся. Вообще с молодежными книгами люди в основном заморачиваются — со взрослыми книгами, для взрослых, часто жанровыми, люди выпускают на потоке, не задумываясь про оформление. Например, классика выходит в миллионе разных оформлений, ничего ни с кем не согласовывает, поэтому это попроще, а с ныне живущими, творящими авторами, с активной жизненной позицией, с ними тяжело, потому что они тебя то любят, то нет. Знаете, как бывает: то все хорошо, то все стало плохо. У людей изменились какие-то жизненные ориентиры, а ты в них не вписался со своими жизненными ориентирами, со своей коммерческой политикой, поэтому тут есть еще индивидуальный момент коммуникации.

Коммуникация вообще наше все. Если мы умеем коммуницировать, если мы умеем договариваться с людьми, убеждать людей в том, что то или иное должно быть оформление, тот или иной формат, книга должна быть выпущена сейчас или потом, то нам как-то легче. Тем сотрудникам издательств, которые не умеют коммуницировать, им сложно. Таких, кстати, много, потому что социофобам кажется: «О, классная работа, сидишь там чего-то редактируешь, никто тебя не трогает», а на самом деле ты должен со всеми общаться. Если ты не общаешься — у вас полный диссонанс, недопонимание возникает на каждом этапе, выходит книга, потом выясняется: «Как! Это был не тот текст, я его собиралась редактировать, вы мне не сказали, что вы сделаете доп. тираж!»

Ну конечно, у нас здесь сидят в коммерческой дирекции люди, которые бегут к нам и кричат: «Будет доп. тираж за полгода срочный, у нас есть время поправить, еще давайте потратим денег на обложку, потому что она не зашла». Это фантастика просто, такое тоже бывает и нам предъявляют претензии, что мы не переделываем верстки, не переделываем редактуру, которую, может быть, слишком поторопились мы и автор. Автор вообще передумал. Сделал книжку, потом подумал: «Нет, она как-то не очень». А у нас здесь автоматом тиражи заказываются просто, их из типографии не вытаскивают вообще. А авторы часто считают, что если доп. тираж, то надо все вернуть, переверстка. А вы знаете, что переверстка — это два слова поправил в тексте и это полная корректура всего текста? Класс! Спим и видим: ради полутора тысяч доп. тиражей переделывать всю книгу от и до.

Ну и есть прекрасное издательство, которое этим заморачивается, потому что мы все прекрасно понимаем — творческий проект, 1500, 100 штук, одна книга. Мы стараемся, на самом деле. Лично я стараюсь быть flexible, то есть это не означает хамелеон или подстраиваться (в русском языке на это слово очень негативная коннотация), но мы пытаемся быть дипломатичными. Вот здесь надо постоянно держать баланс, это не так просто.

— Насколько вообще весомо мнение автора в подготовке обложки его же книги к изданию? Вот если, например, ему кардинально не нравится обложка и все тут?

Если говорить про иностранных авторов, то часто у нас нет выбора. То есть мы должны сделать обложку, которая понравится автору. Но в случае, если автору не нравятся вообще никакие обложки, то мы можем договориться о том, что мы тогда расторгаем контракт — значит просто с автором невозможно договориться.

С российскими авторами, как правило, мы в общем-то договариваемся, потому что наши реалии, в них живут и мы, и они. И если что-то не можем, то они это понимают, мы это понимаем — пытаемся договариваться.

Бывают случаи, когда невозможно — печально, но иногда мы расторгаем контракт. То есть мы не можем договориться с автором, и мы его отпускаем. Бывает, что не отпускаем — мы имеем право по контракту юридически не отпускать, если даже не договорились. Но мы стараемся таких ситуаций не допускать, потому что все-таки это не только деньги, это не только бизнес, но это еще и серьезная творческая составляющая произведения человека, может быть, дело всей его жизни. Здесь надо, наверно, как-то ответственно подходить к этому вопросу.

Я иногда привожу такой пример такой внутренний — издатель, он как скала в бушующем море: и волны накатываются, но ты стоишь, сменяется море, море замерзает, становится теплым, наступает лето, все меняется, но ты, как скала. Ты в середине все-равно.

Поэтому если ты очень расстроился и очень обиделся на кого-то и ты из-за этого начинаешь деструктивно себя вести, ты должен думать о том, что будет следующий сезон этого сериала: придут новые авторы, потому что читательская любовь она переменчива, изменчива, она меняется. Всегда возникают новые авторы, потому что всем хочется создавать творческий продукт, и ты должен как-то ответственно подойти и к тем, с кем ты работаешь, и для кого. Это такие принципы, которые должны проходить через время. Вот, собственно, и все.

— Почему почти все российские авторы выходят в различных сериях? И почему, например, иностранных тоже, как я понимаю, проще издавать именно в какой-то серии издательской?

Потому что серия позволяет вызвать некое, условно говоря, привыкание у читателя и больше гарантирует коммерческий успех. Потому что, когда ты выпускаешь все книги отдельно, просто как книги, не объединяя их никакой серией, то они друг другу не помогают вообще. Успешные книги не тащат за собой менее успешные. И наоборот: неуспешные за собой успешные не потянут вниз. (Это в меньшей степени).

В любом случае, с сериями работать проще, эффективнее. И важно еще думать о тех людях, которые работают в книжных магазинах. Если у товароведа есть десять серий, с которыми он работает, это не то же самое, что 350 наименований. То есть если у него будет 350 разных совершенно книг, которые он будет сортировать только по именам авторов, то это будет хаос. Поэтому издательства стараются делать длинные серии, короткие, длинные и т.д.

В Young Adulte немножко по-другому. Там, конечно, много индивидуальностей, много новых авторов очень, потому что молодежное направление, много появилось всего, и они как-то не особо объединяются. Но даже у издательств, которые издают книги в разных обложках, у них все-равно есть объединяющая серия: то есть это чисто механика торговли, она помогает именно при серийности. Опять же, в интернет-магазинах: ты ткнул на серию — и у тебя вылетела вся подборка, которая по уму сделана редактором, подходящие книги одни к другим. И тебе как-то понятнее в этом ориентироваться. А если оно просто отдельно, то найти соседку трудней.

— Какие самые продаваемые серии вообще в редакции сейчас?

В редакции сейчас самые продаваемые серии авторские, конечно. Ли Бардуго, Нил Гейман — он разбросан по разным сериям, но в целом, например «Мастера магического реализма» где выходил Нил Гейман, очень успешна. Книги Джеральда Брома, Кассандры Клер, «Дневник слабака». А вот такие серии объединяющие, например, «Лучший триллер молодежный» либо «Лучшее молодежное фентези» нам приходится время от времени заменять, потому что там продажи, к сожалению, падают. Вот мы сейчас сделали серию «Мейнстрим лучшее» — там такая подборка сильных текстов, она достаточно стабильна.

— Может ли быть серия вообще долговечной или это на какой-то определённый срок?

Да, к сожалению, любая серия имеет свой срок жизни. Есть серии долгожители прямо, например, в «АСТ» это серия «Темная башня» (Стивен Кинг), которая выходит — она существовала очень долго. Но вообще, в принципе, серии требуют обновления. То есть два-три-четыре года, в зависимости, конечно, от частоты выхода — и нужно что-то придумывать новое, потому что книги гасятся в продажах. Но ты берешь оттуда популярные, переделываешь оформление, что-то добавляешь новое, ставишь туда новые произведения, и можешь снова делать серию.

Работа с сериями — это профессионализм издателя, это инструмент, фактически это инструментарий, которым мы должны владеть как знанием полиграфических эффектов, форматов и бумаг. В общем-то, работа с сериями — это так называемая «упаковка книги», это целая история определенная, знания, это маркетинг практически. То есть это маркетинг.

— По поводу маркетинга: как вообще выбираются пути продвижения книг?

Маркетинг — сложная тема, и я думаю, что Вам все-таки нужно поговорить с каким-нибудь маркетологом из книжного издательства, потому что, например, в нашем издательстве с маркетингом сложно из-за того, что у нас много хитов. «АСТ» — издательство хитов практически. Если издательство «АСТ» перечислит хитовых авторов, которые у нас имеются, то получится настолько много, что (Вы понимаете, что новинки ТОП авторов не могут выйти без маркетинга, они должны быть на определённом уровне продвижения) Вы найдете ответ, по какой причине, выпуская множество новых имен, мы не имеем возможности поддерживать их все. Поэтому выбор идет, все-таки, с точки зрения «на что хватит рук».

Есть проекты — они просто уже популярны по умолчанию, связаны с какими-то брендами, сериалами или настолько супер-популярны на западе, что даже просто с нашей информационной поддержкой уже выстреливают. А есть проекты, которые требуют определенной фокусировки. Выбирается, к сожалению, небольшой процент того, что можно как-то визуально заметно поддержать.

Тем более, книги — это не «одна категория товара». То есть если ты, например, производитель, который производит свой какой-то товар или один бренд, то ты можешь валить туда, соответственно, большой рекламный бюджет и продвинуть его, и получить эффективную отдачу. Опять же возвращаясь к вопросу о сериях: если у тебя серия с большим количеством книг, ты можешь еще продвигать [саму серию]. А если у тебя 150 отдельных наименований, как ты их будешь продвигать? Ты выберешь из них три, в лучшем случае. Книг много, поэтому мы из них выбираем то, на что можем потратить наш маркетинговый бюджет, наше время, наших бренд-менеджеров, маркетологов.

Помогают, конечно, объединяющие соц. сети, редакция «Мейнстрим Инстаграм» и группа ВК, в которой мы это все анонсируем. Плюс помогают книжные блогеры. Действительно замечательно, я считаю, что в России это очень сильное блог-сообщество, и люди настолько активно читают, обсуждают, горят — это здорово помогает. Потому что иначе просто невозможно было бы проинформировать всех о тех книгах, которые мы ставим в магазины, — поди там разберись.

[опубликано в музее: апрель, 2020]