Главный Редактор журнала «ПАПМАМБУК»: Марина Аромштам

В гостях у Музея: главный редактор интернет-журнала о детском чтении «ПапМамБук». Марина Аромштам и хозяйка Музея Аня Амасова, в преддверии двух книжных событий — в Петербурге (26–29 мая, Петербургский «Книжный салон», Дворцовая площадь, Главный штаб) и в Москве (3–6 июня, Книжный фестиваль «Красная площадь», Красная площадь) — беседуют о десяти важных для книжного сообщества вещах.

Справа: книга "Читать" М. Аромштам
Коллекция Музея уникальных вещиц

О «ПапМамБуке», или Знакомства на книжных выставках

Аня Амасова:

Марина Семёновна, спасибо, что согласились прийти в гости к Музею. У меня ровно 10 поводов с Вами поговорить. Повод «десятилетие журнала "ПапМамБук"» я, так и быть, оставлю коллегам, у них есть полгода, но Вы знаете, что и у нас с Вами этой весной «знаменательная дата»? Девять лет нашего знакомства! 

Я прекрасно помню этот момент, когда весной 2012 года на петербургском «Книжном салоне» к стенду моего издательства (у меня тогда было издательство детских книг) подошел Михаил Давидович Яснов — как всегда, улыбаясь и излучая что-то очень ободряющее, — и привел, чуть не за руку, такую маленькую хрупкую женщину. Представил нас: «Замечательное Издательство "Фордевинд"» — «Прекрасная Марина Аромштам, главный редактор "ПапМамБука"». 

Тогда эта маленькая хрупкая женщина — Вы! — выглядела немного растерянно. В ней точно не было уверенности, и тем более — «величиственных манер эксперта», от которого зависит судьба твоих книг. Я до сих пор себя спрашиваю — почему? Вы только-только открыли ПапМамБук — наверное, была какая-то неуверенность?..

Марина Аромштам: 

«Папмамбук» действительно запустился в декабре 2011 года, и о нем мало кто знал к весне. (Но о нем и сейчас мало знают.) В том, что касается сайта, его направления и качества материалов, у меня не было неуверенности. Перед этим я 12 лет проработала в педагогической журналистике, в издательском доме «Первое сентября», в качестве главного редактора издания «Дошкольное образование». Я объездила всю страну, я написала огромное количество текстов для педагогов и за педагогов, по своей инициативе (не все талантливые педагоги, придумавшие что-то замечательное, умеют писать, а статьи им нужны были для аттестации). Но я действительно чувствовала себя неуверенно на книжной ярмарке. Вообще не понимала, зачем я приехала. Пригласили-то меня как писателя. И на мою писательскую встречу пришло три человека (моя первая изданная книга появилась за год до этого). Это меня расстроило, потому что я не очень понимала, что это значит.

Я и сейчас не совсем понимаю, как правильно к этому относиться – когда на встречу приходит 3 человека. Но к «Папмамбуку» это не имело прямого отношения.

А с Михаилом Ясновым мы познакомились еще в то время, когда я работала в ИД «Первое сентября». Мы публиковали его стихи. И его, и Сергея Махотина, и Андрея Усачева. И других ярких поэтов, которые теперь признаны классиками. У нас с какого-то момента на первой полосе каждого номера непременно появлялось стихотворение. И вкладочки маленькие (книжки-малышки) мы делали в номерах. Стихи Галины Дядиной, между прочим, вышли в первый раз именно такой вкладочкой. (Но, может, она уже об этом не помнит.) Потом мы стали публиковать книжные обзоры и прикладывать к номерам диски, с которых можно было распечатать обложки для родительских стендов в детских садах. Мы стали придумывать какие-то «акции» для детских садов вроде «Пять минут поэзии на ночь». И в это же время мне даже удалось найти для книги Михаила Яснова издателя. В Ярославле. Потом этот издатель долго точил на меня зуб, потому что книги плохо продавались. И издатель мне выговаривал, что стихи сейчас никому не нужны (это были нулевые), а я его «раскошелила». Михаил Яснов очень рассердился и сказал, что издатель просто не умеет работать с поэтическими книжками. Смешно: прошло каких-то пять-шесть лет – и ситуация кардинально изменилась: сборники детских стихов Михаила Яснова стали нарасхват!

Но о «волнах» в мире детской книги, о разного рода веяниях и настроениях, о том, как все там изменчиво и непостоянно, я могла тогда только догадываться. Хотя что-то я понимала, конечно. Я же придумала концепцию «Папмамбука»! И она, по моим представлениям, отличалась от всего, что к появлению нашего сайта существовало на пространстве Интернета.

«Книжный этикет», или Как выстраиваются отношения журналов и издательств 

Аня Амасова:

Вот буквально в ближайшие дни и недели нас ожидают две Книжные Выставки — на Дворцовой площади в Петербурге и на Красной площади в Москве, и это традиционно время, когда издатели и книжные эксперты находят друг друга. Мне бы хотелось понять, как вообще сейчас выстраиваются отношения между издателями и представителями независимых СМИ? В частности — как предоставляются книги?

Я не зря упомянула «величественные манеры» — со мной так бывало, что  к стенду подходил рецензент известного издания, небрежно роняя: «Я такая-то (имена-то все на слуху — по пальцам пересчитать), положите мне это, это и это. Вот эти серии у вас хороши, а все, что вы делаете с художником N., — мусор». И ты покорно «заворачиваешь», потому что есть внутри какой-то трепет перед его изданием, и осознание зависимости: человек может выбрать твою книгу или не твою, может написать нечто приятное, а может — наоборот. Хотя ощущение, что происходит что-то некрасивое, неправильное — оно не проходит. И даже с годами. Хотя, может, это не общая практика, а именно я вызываю у определенного сорта людей желание разговаривать со мной в таких интонациях и формулировках — не знаю.

С другой стороны, я иногда выступаю в роли «книжного эксперта», рассказывая о книгах. И мне ужасно неудобно просить у кого-то заинтересовавшие меня книги. Потому что я ведь тоже — могу вдохновиться и написать, а могу не впечатлиться и нет. 

Но отношения издателей и СМИ как-то же действительно выстраиваются. Как-то же люди должны : одни — получать возможность смотреть новые книги, вторые — показывать? Но как? Как «ПапМамБук» решает для себя этот вопрос? И могут ли издатели куда-то отправить вам книги, в надежде, что их посмотрят и, может, сочтут достойными? Или им надо ждать, когда кто-то обратит на них внимание в этом бесконечном море? Каков «этикет»? 

Марина Аромштам:

Я думаю, нет никаких отношений «вообще» между издателями и обозревателями. Все очень конкретно. И стиль отношений зависит от тех, кто вступает в общение, от их представлений о «приличиях».

«Папмамбук» существует 10 лет (в этом декабре отметит десятилетие). И поначалу мы заказывали книги, которые были нам интересны. Заказывали и покупали. Потом издатели стали нас узнавать, стали что-то предлагать. Но, конечно, я не беру все, что предлагают.

И тут, безусловно, есть свои сложности. 

Любое издательство заинтересовано в том, чтобы о его книгах писали. Чтобы писали обо всех его книгах. Чем больше упоминаний о книге, тем с большей вероятностью потенциальный покупатель опознает ее в магазине. Это понятно. И книг, достойных внимания, действительно гораздо больше, чем книг, о которых кто-то что-то написал. 

Но проблема заключается в том, что нет никакого специального механизма, благодаря которому о хороших книгах появлялись бы хорошие тексты. Издатель выпустил хорошую, с его точки зрения, книгу, находит пишущего о книгах человека. А у этого человека есть такая кнопка, которую нужно нажать, – и появляется нужный текст о нужной книге. Нет, к сожалению, такой кнопки. И нет такого непреложного правила, что о хорошей книге непременно узнают в кратчайшие сроки и напишут так, чтобы книга продавалась. (Это я знаю и по собственному печальному авторскому опыту.)

Страничка из издания ПапМамБука
Коллекция Музея уникальных вещиц 

Выбор книг, о которых пишу я, о которых пишут авторы сайта, — это очень субъективное дело. Как любой выбор. И никакой объективности тут быть не может. Даже премии, где на отборе произведений сидит целая команда экспертов, не могут претендовать на объективность. На выбор всегда влияют эстетические и культурные предпочтения членов жюри. А жюри, как правило, представляет собой некое сообщество. У другого сообщества предпочтения могут быть совершенно другими.

Что же говорить о «Папмамбуке»? Тут совсем другие «мощности». Тут нет никаких возможностей «прочесывать» книжный рынок и отбирать что-то из огромной массы по каким-то специальным критериям. Каждый пишет о том, на что он вдруг наткнулся и что его вдруг заинтересовало. О том, о чем ему писать интересно.

Это очень важный момент: писать (о книге ли, об авторе, о проблеме) должно быть интересно. Этому мы и детей учим. 

Речь идет не о том, чтобы написать «сочинение-рассуждение по программному произведению». Пусть оно и достойно внимания, с чьей-то точки зрения. Речь идет о том, чтобы тебе, лично тебе было, что сказать о книге.

А бывает, что мне нечего сказать о книге. Да, она хорошая. Но у меня в связи с ней не появляются мысли и идеи, которые позволили бы создать интересный текст. Наверное, я могу написать анонс. Или повториться – написать то, что уже писала о других книгах. Но кому это нужно? Анонсы пишутся на обложках. Анонсы есть в интернет-магазинах. Зачем плодить уже существующее (и не слишком хорошо работающее, а часто – вводящее в заблуждение)?

Тексты о книгах подчиняются тем же законам, что и книжные тексты. Значит, книга для пишущего должна оказаться личностно значимой.

С этой точки зрения, я не обозреватель в классическом смысле слова. И не литературный критик. И детям, которые пишут о книгах, я объясняю, что мы не пишем рецензий. Ни я не пишу рецензии, ни они не пишут рецензий. Мы пишем эссе о книгах. Это всегда личностно нагруженный текст. До какой-то степени самодостаточный. В идеале эссе о книге должно читаться с интересом и удовольствием, даже если человек не откроет потом описанную книгу (хотя, конечно, интересный текст подталкивает читателя прочитать то, чему посвящена статья.)

Кроме того, «Папмамбук» — сайт не о книгах. Это ресурс о детском чтении, о педагогике чтения. Мне изначально (и я много раз об этом писала) хотелось сдвинуть вектор внимания с книги на чтение, с издательских проблем на проблемы ребенка-читателя. Конечно, без рассказов о книгах наш сайт не может существовать. Но он не заточен под обзоры новинок. И если у нас получается помогать издательствам с продвижением книг, то это «побочное действие».

О «титулах» и тех, кто ими награждает

Аня Амасова:

Фактически — для меня по крайней мере, «Марина Аромштам» — это имя самой влиятельной женщины в современной детской литературе. Которая поддерживает и направляет детское книгоиздание, обеспечивая самым важным топливом — наличием мыслительного процесса вокруг детских книг. Возможно, поэтому, мне так нравится ваш титул — «Покровитель детского чтения — 2011», хотя за десятилетие тайна его происхождения, кажется, ушла в недостижимые глубины интернета. Пишут, что титул присвоила читательская элита Ленинградской области, — не раскроете для общества тайну? Это ЛОДБ?

Марина Аромштам:

Я бы не стала преувеличивать свою роль в детской литературе и тем более – в книгоиздании – как и роль других людей, которые пишут о книгах. Книгоиздание определяется миллионом разных причин, и в последнюю очередь – влиянием какой-то «женщины». Книгоиздание вписано в рынок, оно вынуждено к рынку приспосабливаться, играть на рынке, страдать от рынка.

А рынок – это потенциальные покупатели, потребители. Рынок разный, читатели разные. Читатели – не единообразное сообщество (как это было в СССР). Существует множество разных читательских кластеров, массовых, элитарных, заинтересованных в литературе определенного направления или определенного ценностного ряда. И у каждого кластера свой экспертный «пул», свои авторитеты – отдельные персоналии или небольшие группы.

Библиотеки могут играть роль таких экспертных групп, но их влияние, как влияние любой экспертной группы, распространяется на определенный круг читателей. Ленинградская областная детская библиотека – безусловно, такой коллективный эксперт. И действительно, это они придумали назначить меня «покровителем детского чтения» – задолго до того, как я это «звание» заслужила. Почему – не знаю. Не знаю кухни, не знаю процедуры. Знаю, что такую же награду (это была награда, по итогам года) потом получали другие люди.

Кроме Вас, Анна, никто об этом никогда не вспоминает.

Об экспертном мнении и комплектовании библиотек

Аня Амасова:

Одна из последних тем исследований моего Музея — комплектование библиотек. Вы тоже знаете, что сейчас эта тема в обсуждении. И так как когда-то библиотечный мир был моим, я погрузилась «на дно морское» и с удивлением выудила наличие такого регламентирующего документа как «Профиль комплектования библиотек».

_______

Подробнее о Профиле комплектования:

Моделирование библиотечного фонда // О. Н. Морева «Комплектование библиотечного фонда». — СПб., «Профессия», 2012. — С. 52 – 79.
_______

На практике, большинство библиотек игнорирует его создание — при отсутствующем финансировании он совершенно бессмысленен, однако некоторые такой документ имеют (и если у нас в перспективе — возрождение финансирования на комплектование библиотек, хотя бы детских, возможно, он будет везде иметь схожие черты.)

Почему я рассказываю Вам об этом. В этом «Профиле», определяющем выбор комплектатором книг, оказался заложен такой параметр, как наличие публикаций о книге, рецензий и экспертных мнений. В целом, логика мне ясна. Специалистам отделов комплектования центральных областных научных библиотек (а в регионах России именно они принимают решения) надо же как-то ориентироваться в нашем море. Иметь навигатор.

И если бы речь шла о событиях двадцатилетней давности, я бы это требование почти понимала. В те времена, будучи специалистом отдела маркетинга в издательстве, я имела понятный список уважаемых изданий — федеральных, региональных, специализированных профессиональных книжных, и несколько уважаемых «интернет-изданий», вроде «Mail.ru», — которые публикуют книжные новости, интервью с авторами, критические обзоры, рецензии, конкурсы, и вообще следят за культурой и считают своим долгом их освещать. Также у меня был список уважаемых критиков, рецензентов и обозревателей (в основном, это были еще и известные уважаемые писатели) той или иной направленности (кстати, в те времена такая работа — написание самой статьи — оплачивалась издательством из бюджета маркетинга).

Что происходит сейчас, какие у нас остались издания, и остались ли в принципе, есть ли у нас эксперты, чьему мнению можно доверять, и где их мнения искать, — честно сказать, я не понимаю. Для меня все очень разрозненно… Иногда кажется: информации очень мало. Иногда: информации слишком много. Но даже большая часть имеющейся производит впечатление «недостоверной», «неэкспертной»… 

Особенно меня беспокоит детская литература. Которая и в те «благословенные девяностые-нулевые» мало удостаивалась внимания СМИ и «серьезных критиков». В связи с этим я предвижу ситуацию, когда библиотеки (допустим, получили финансирование) отказываются от закупки прекрасных книг по причине отсутствия «публикаций» об издании.

Вы все-таки ближе к теме «книжная информация» — возможно, Вы подскажете, что у нас происходит, хотя бы в области «информации о детских книгах, детских авторах, детских художниках»?  Можете ли порекомендовать библиотекам, на что им следует опираться, раз уж они хотели бы иметь «подтверждения экспертов»? Кому и каким изданиям доверять, кого сейчас считать критиком и экспертом? 

Марина Аромштам:

Боюсь, тут я ничего утешительного сказать не могу. Я понимаю, что прежний институт критики (тот, что был в прошлом веке) больше не работает. И современное книгоиздание устроено на иных принципах. Поэтому библиотекам придется каждый раз заново решать, на кого, на какие ресурсы, на какие издания ориентироваться. В наше время первым делом выбирается эксперт, а потом уже происходит все остальное. Это новая опция – выбор эксперта. Вот эксперт (экспертный ресурс) должен выбираться по каким-то критериям.

Например, по принципу аргументированности позиции. Собственно, этим – аргументацией, доказательностью – и отличается экспертная позиция от «просто мнения». И по принципу общих ценностей.

Кроме того, можно использовать в качестве ориентира для приобретения книги индекс упоминаний. Это тоже важно. Библиотеке важно знать, чего  хочет массовый читатель. Экспертная позиция и массовый запрос могут не совпадать. А библиотека  призвана решать разные задачи, так ведь?

О понимании и любви к издателям

Аня Амасова:

Будучи экс-издателем, я понимаю, что до сих испытываю бесконечную благодарность за внимание и разделенную любовь к паре изданий. Это никак не связано с понятием «продажи» — это связано, скорее, с понятием «единомышленники». Это очень поддерживало, правда. Вот ноль продаж, читатели молчат, ни одного хотя бы крохотного отзыва, — но ты-то знаешь, умом своим понимаешь, что сделал великую вещь! Бывало дико обидно. И руки опускались, да. И вдохновение пропадало. И вдруг — теплая статья от «ПапМамБука», и сразу — вырастают крылья: «поняли! оценили! есть в мире полдюжины людей, которые думают также, как мы!» И давай прыгать от счастья!

Другие издатели — радуются? Кого из них Вы любите? Можно ли сказать, что кого-то любите больше? За кем, на ваш взгляд, — будущее детской литературы?

Марина Аромштам:

Мне кажется, все радуются, когда об их книге написали. Мы никогда «не ругаемся» —  потому что мы не критики. Я и подросткам это объясняю. Ругаться на книги – последнее дело. Понять и объяснить, о чем и как написано, —  гораздо труднее. И гораздо важнее.

Я думаю, что авторов и издателей радуют усилия по пониманию. Меня как автора это тоже радовало бы.

Иногда бывает, что одна за другой появляются статьи о книжках какого-то издательства. Никто специально это не организовывает. Все издательства находятся в равных ситуациях: они присылают пресс-релизы, мы рассылаем пресс-релизы авторам (взрослым и подросткам, каждому – свое). Авторы выбирают книги, которые их заинтересовали. Бывает, что авторы пишут о книгах без всяких релизов. Книги приходят к каждому из нас разными путями.

И я в разное время года и суток люблю разные издательства. А будущее создается совместными усилиями издателей. Каждый решает свои задачи. Одни работают на тревожных родителей, другие – на комиксо-ориентированных подростков, третьи – на культурные события как таковые, четвертые разрабатывают поле для появления остро-социальных книг. И было бы неправильно говорить: вот они выпускают книги социально-политической направленности, и они поэтому важнее всего. Нет. Они выпускают книги социальной направленности и достойны уважения. И, возможно, памятника через какое-то время. Но те, кто наладил комикс-индустрию (а значит – втянул в чтение подростков, не проявляющих интереса к текстовым книгам), тоже невероятно важны. Тут можно целую теорию развернуть о значении визуальной культуры, например. А издательства, которые делают какие-нибудь интерактивные пособия… Это тоже особая ниша. Никто не может точно предсказать пути развития книжного мира. Но то, что у интерактивной книги есть будущее, никто не станет спорить. А откуда, из чего она вырастет? Возможно, из этих кажущихся сегодня «несерьезными» (или наоборот) раскрасок с заданиями.

О будущем детской литературы

Аня Амасова:

Не могу не спросить: какое будущее ожидает детскую литературу? Вы в течение многих лет наблюдаете процесс, — и в России, и за рубежом. Вы как педагог ощущаете, как меняются сами дети и их восприятие. Можем ли мы уже сейчас представить «какие книги нужны начинающим читателям»? В чем, как Вам представляется, особенность восприятия новым поколением?

Марина Аромштам:

Мне кажется, что я понимаю, какие книги нужны начинающим читателям. Но это  — мое субъективное мнение. Я эти книги представляю, я серьезно думала над концепцией. Я что-то уже даже сочинила. Но я отдаю себе отчет, что мои придумки – одно из возможных направлений.

Разворот из книги Марины Аромштам «Настоящий кораблик»
Художник-иллюстратор: Виктория Семыкина
Издатель в России: «МИФ» 
Из коллекции Музея уникальных вещиц

Тут нужно экспериментировать. И нужен издатель, который захочет, решится экспериментировать. Создавать новое – всегда захватывающее предприятие. Но от провала никто не застрахован. От провала с рыночной точки зрения, «здесь и сейчас». Ситуация часто меняется от плохого к хорошему. Но и наоборот бывает.

О свободных правах

Аня Амасова:

Вы упомянули собственные сочинения, и я вспомнила, о чем еще хотела спросить. Я знаю, что у «КомпасГида» закончились права на «Мохнатого ребенка», в продаже он тоже отсутствует, — нет ли в планах его новой версии, нового издания? А может, еще что-то лежит «в столе», но никто про это не знает? Очень любопытно!

Марина Аромштам:

Из того, что мне бы очень хотелось переиздать, остались «Мохнатый ребенок» и «Плащ крысолова». Обе книги я очень люблю и ценю. Переживаю за них.

«Плащ крысолова» (это исторические сказки про крыс в жизни людей), возможно, возьмет издательство «Городец». (Возможно – не точно! Тут всегда нужно оговариваться.) Эту книжку можно было бы заново интересно отрисовать. «Городец» работает с художниками, для которых характерна экспрессивная живописность. Возможно, такая манера могла бы книжку сильно украсить и продвинуть.

У «Мохнатого ребенка» пока нет издателя.

Еще у меня лежит роман «Жена декабриста» —  не про декабристов, а про диссидентский кружок 80-х годов. Такой вот кульбит я в какой-то момент сделала – ушла в сторону от детской литературы. Не единственный, если честно. Книга «Читать» посвящена чтению. «Белый верх – темный низ» — это книга о советском детстве 60-70-х годов. Книга вышла в издательстве «НЛО» — там, где ей самое место. Это было воплощением мечты.

А из нового в столе пока только проект по начальному чтению.

О судьбе «Настоящего кораблика»

Аня Амасова:

Тоже не могу не спросить — о судьбе книги «Настоящий кораблик», с прекрасными иллюстрации удивительной Виктории Семыкиной, вошедшей в два наших музейных каталога сокровищ. Какова его судьба? Я помню, первой страной, издавшей эту книгу, была Англия, каковы успехи в других странах? Хотелось бы услышать о его победном шествии по всему миру! 

___________

Связанные материалы на сайте:

«Книга сокровищ "А"»: русские художники-самоцветы [pdf ; свободный доступ]
«Q: Full House»: Artists, their Books & Rights [pdf ; свободный доступ]
___________

Марина Аромштам:

«Настоящий кораблик» — книжка забавной судьбы. Она действительно сначала вышла в Англии (в переводе на английский язык, который сделала Ольга Варшавер), потом – во Франции, потом – в США. А потом, наконец, в России. В издательстве «МИФ». Сказать, что она выстрелила, нельзя. То есть она продается и, видимо, уже стала приносить прибыль. Но издательство наверняка рассчитывало на другое. Как объяснить весьма прохладное отношение к «Кораблику», я не знаю. Стараюсь об этом не думать.  

The Real Boat. Blackmagic pocket cinema camera + vintage 16mm lenses 
from Cucumber Ink on Vimeo.
Фильм художника Виктории Семыкиной о «Настоящем кораблике»
Коллекция Музея уникальных вещиц

О международной деятельности

Аня Амасова:

Кстати! Я обратила внимание, что ряд статей с некоторых пор стал переводиться на английский язык, и у них даже внушительное количество просмотров. С чем была связана эта инициатива? Какой международной деятельностью занимается «Папмамбук»?

Марина Аромштам:

Мы в какой-то момент решили: нам есть, что сказать о детском чтении самым разным людям;  мы много разного поняли и много интересного по общению с детьми придумали. В результате создали англоязычную версию.

Еще у нас есть международный проект по поддержке детей-билингв, живущих за пределами России. Это конкурс переводов с русского языка на язык обучения. 

Кто-то читает англоязычную версию сайта, это правда. Может, не так интенсивно, как хотелось бы. Но тут —  как есть!

Сайт, как и любая книга, нуждается в продвижении (как бы смешно это ни звучало). Но средств на это у нас нет. Ни средств, ни сил. (Правда, знакомое «заявление»?) Поэтому все, что мы имеем, приобретено исключительно за счет качества контента. До кого достучались, у кого вызвали симпатию, тот нас и читает. Или иногда к нам заглядывает. В последнее время скорее так.

Не очень много читателей, должна сказать. Тут есть еще одна причина. Сайт рассчитан не только на профессионалов, но и на родителей. А родительская аудитория обновляется каждые три-четыре года: дети-то  вырастают!

И мы, как я поняла, должны были бы каждые три года проводить новую кампанию по распространению информации о себе, по набору авторов, по разработке новых форматов.

Но это очень сложно. У нас попросту не хватает сил.

Может, трудно поверить, но «Папмамбук» по сути делают четыре человека.

Еще у нас есть авторы – взрослые и дети. Среди них встречаются очень яркие, интересные. Но ты не можешь поймать автора в свою сеть и привязать его к себе, к сайту навсегда. Даже на продолжительное время не можешь его привязать.

Журналистика истощает, как любая творческая деятельность, поставленная на поток. Поэтому и авторы уходят через какое-то время – устают, выгорают, идут искать «новой жизни» (и больших денег). И подростки уходят – в «настоящую жизнь».

Это очень понятно.

Очень понятно, хотя немного грустно.  

[май, 2021]

События

05.03.2024
C 28 февраля по 10 марта в Большом зале Санкт-Петербургского Союза Художников на Большой Морской проходит выставка иллюстраций книг для детей и юношества.
28.12.2023
Двенадцатый дайджест Музея - собрание лекций, семинаров, статьей и других материалов: деятельность Музея за четвертый квартал 2023 года.
17.11.2023
10 детских брендовых детских издательств России — на X-й Шанхайской международной книжной выставке детских книг!
13.11.2023
Футуристы, конструктивизм, искусство плаката начала XX века и эксперименты со шрифтами и типографикой — программа лекций в ЦГПБ Маяковского от звезд петербургской студии шрифтового дизайна TypeType 18 ноября — 15 декабря, 2023 год.
27.10.2023
Друзья Музея Книжной галактики «Музей уникальных вещиц» приобрели в подарок галактике музея «Лошадиная сила» невероятно красивую печатную машинку! С 27 октября — в экспозиции музея, кодовая фраза для друзей и меценатов: «Образцовая Ундервуд».
Следите за новостями проекта в разделе
Следите за новостями проекта в разделе "Книжная галактика. - Дипломатия"!