Глаза Корректора

Сегодня благодаря вашим вопросам мы откроем еще один ящичек в картотеке моей памяти. Это целая серия вопросов о функционале, подготовке, профессиональных качествах и подборе книгоиздательских специалистов... Я назову эту часть: «Люди Книги». Ваша Аня Амасова

На фото: мой самый потрясающий в мире корректор,
моя опора — Надежда Владимировна Пивоварова
Фото 2: библия корректора и редактора

И первая из новой серии глав будет такая:

Глава 12. Глаза Корректора

Общие заблуждения о работе корректора

1. Бытует мнение, что корректор — это грамотный человек, умеющий писать без ошибок. Кто-то вроде учителя русского языка, который отмечает ошибки троечников и хорошистов. Грубо говоря, по общим заблуждениям выходит, что «любой грамоте обученный человек» высокого балла за ЕГЭ по русскому достаточно, чтобы считаться профи. Возможно, где-то это и так (глядя на иные сайты, я мечтаю, чтобы их пробежал глазами человек, хотя бы просто владеющий русским), но в Книжном Мире, где каждый первый [Получила несколько писем — ладно, второй. — Прим. ред.] — грамотный человек, умеющий писать без ошибок, корректор — это значительно больше.

2. В мире «автокорректора» и «автозамены» легко уверовать, будто существует программа, которая заменит живого корректора и исправит твои ошибки. И если автозамены иностранными роботами все-таки вызывают всеобщий смех, выдавая владение русским на уровне «шпион», то почему-то автокорректору многие доверяют на все сто. Но нет: в этом мире никому верить нельзя, особенно — программам, написанным людьми. Автокорректор не знаком с правилами типографики и оформления текстов;  он не ловит интонации; для него слова, похожие на нормальные, остаются верными, независимо от получившейся бессмыслицы, а уж правила пунктуации в русском языке точно не поддаются никакому программному коду.

* Из свежих примеров: вчера на сайте театра читаю «нам предлагают материалы из порчи и золота». Любая машина скажет, что тут все норм.

3. А в мире «советов из интернета» кажется, что работа корректора — это просто: знай правь себе короткие дефисы на длинные тире! Лапки на ёлочки, ёлочки на лапки. Тире на двоеточия, двоеточия на тире.

* Летом я видела корректуру (по счастью, первую), где все дефисы по тексту были заменены на тире — даже там, где они действительно были дефисами! Вообще не парился человек: просто на автозамену поставил, и все. Денег получил.

_______________________

Давайте я для начала задам несколько проверочных вопросов:

Надо или не надо ставить точку в конце заголовка? А подзаголовка? В подписи к рисунку?
При перечислении, которое начинается с 1) — какой ставим знак в конце строки? Прописная или строчная в начале следующей?
При обозначении «места печати» какой вариант верен: М.П., м.п., М.п., МП, Мп или мп?
Можно или нельзя оставлять в конце строки предлог "в"? А предлог "на"?
В каком падеже нельзя допускать переноса окончания слова "корабль"?
Если текст начинается с прямой речи и буквицы, знак "—" делается шрифтом буквицы, шрифтом основного текста или что ставится вообще?
Каково минимальное количество знаков в последней строке абзаца?
При каких условиях на последней странице главы ставится колонцифра, а при каких — не ставится?
При каких условиях ставятся/не ставятся колонцифры в детских иллюстрированных изданиях?
В каких случаях для колонцифры используются римские цифры?
Если предложение заключено в скобки, какой вариант окончания верен: .) ; .). ; ). ?
А если текст заключен в кавычки: .» ; ». ; .». ?
________________________

4. Многие авторы (здесь же — разного рода «заказчики») путают работу корректора и редактора. Для них это одно и то же: один — специалист по русскому языку и правит ошибки, и другой — специалист по русскому языку и правит ошибки. Как человек, которому в жизни приходилось заниматься и тем, и другим, могу сообщить: вообще ни разу! И дело даже не в функционале (например, круг рассматриваемых ошибок), а просто в работе мозга.

Я серьезно: для того, чтобы заняться корректурой, мне надо как раз отключить в себе редактора. Перестать смотреть на текст как на логически связанное единое целое, вообще отрубить его посыл. Почти перестать видеть за словами и предложениями смысл. (Почти!) Это как переключить мозг на другой режим работы, в котором текст предстает набором символов, текстовых и информационных блоков, грамматических конструкций, отдельных слов, а каждое слово — в виде отдельных букв в правильном или неправильном порядке. «Это матрица». )))

Когда я редактор (или писатель), я всего этого не вижу: в этот момент для меня важнее логика и смысл. (Хотя ошибки раздражают. Редактировать легче уже чистый текст, а не скакать туда-обратно. Невозможно качественно обеспечить два процесса одновременно: логика-смысл и графика-текст. Есть еще и третий процесс — это звук. И для того, чтобы проставить в тексте все «ё», надо читать текст отдельно не менее двух раз, концентрируясь исключительно и только на этой задаче. Впрочем, все равно пару ёшек пропустишь.

5. Этот пункт самый оригинальный. Корректоры считают, что их работа — самая низко оплачиваемая. Люди, очевидно нуждающиеся в корректуре, полагают, что отказ от услуг профессионального корректора поможет им существенно сэкономить.

Волшебство корректора и его магический арсенал

Я бы обозначила специалиста в области корректуры как волшебника, обладающего даром замечать ошибки. На уровне ощущений это выглядит как несовпадение, шрам на реальности, локальная боль или внутреннее сомнение. В последние годы мне приходит в голову сравнение с бухглатером-аудитором, только аудит не по цифрам, а по буквам.

В арсенале Мастера:
- всевозможные словари, справочники и другие бумажные, обладающие достоверностью, источники, и ему не лень (в отличие от автора) с ними сверяться — большинство сведений у корректора не в голове, а в его магических книгах;
- система корректорских знаков как шифр, универсальный код и специальный язык общения с редактором, верстальщиком и автором ГОСТ 7.62-2008 «Корректурные знаки»;
- повышенная внимательность к фамилиям, именам, названиям, датам, сокращениям, часам работы, названиям организаций, городов и праздников, аббревиатурам, единицам измерения и пр.;

ГОСТов о сокращениях много (изданные в разные годы они могут содержать разные «правила игры» для одних и тех же сокращений, и не всегда понятно, с чего вдруг те поменялись. Так что ГОСТ — не заповедь, а такая, на мой взгляд, ознакомительная просветительская штука, которой ради красоты и соответствия внутренним эстетическим требованиям надо пользоваться, но можно и пренебречь, например, аппелируя к более раннему ГОСТу или просто здравому смыслу. Вот как один из вариантов ГОСТа, популярного в книжном мире из системы стандартов по издательскому делу: Р 7.0.12-2011. Хотя меня, конечно, «радуют» фак. и черт. — не то чтобы я не умела ругаться матом или у меня были сложности с фольклором, но по мне так симпатичнее фак-т и чертеж: я не понимаю, зачем отрезали ежа ради одного знака. Черт. — это же пять знаков, чертеж — шесть. Ну и в чем смысл сокращения? Но это уже по части редактора, а не корректора.

Пример из области расшифровки аббревиатур. Читаю ответ Министерства финансов и Налогового ведомства «сведения, представленные по форме 2НДФЛ, не являются налоговой декларацией». Привычно перевожу аббревиатуры в слова и получаю «сведения, представленные по форме Налоговой Декларации Физического Лица, не являются налоговой декларацией». О, не становитесь корректорами! Вас будет тошнить от большинства текстов (они повсюду). А мир в очках корректора будет казаться вам скопищем безумцев. Ну или хотя бы запаситесь чувством юмора.

- последовательность, стремление к упорядочиванию, единообразию и унификации: раз принятая система обозначения или начертания должна пройти через всю книгу, и это не только прописные в именах собственных;
- перфекционизм;
- внимание к деталям;
- четкое понимание грамматических конструкций в предложениях любой величины, автоматический грамматический разбор предложений;

Пару раз встречала «корректоров», которые не смогли верно проставить знаки препинания, так как не смогли верно выделить основы в сложносочиненном предложении, потому что не поняли смысла или не попытались вникнуть в смысл (можно было прочесть и так, и так, приняв за вторую основу одно и другое, только в первом случае смысл у фразы был, а во втором — пропадал).

- знание, «как»: далеко не на все случаи существуют правила и подсказки. В тех случаях, когда, условно говоря, «можно по-разному», корректор — тот человек, который определяет (или хотя бы предлагает), какой из многообразных вариантов мы будем считать верным;

Любопытное встретилось в одной корректуре: корректор неуверенно спрашивает на полях «Как тут верно?» О боги! У кого? У кого он спрашивает? У редактора, у автора, у меня? И я, и автор, и редактор — мы точно так же предполагаем допустимость вариантов. Но должен быть один человек, который берет на себя ответственность. И в отношении орфографии, пунктуации и установки (или хотя бы предложения) правил для случаев, не имеющих правил, — это корректор, имя которого значится в выходных сведениях.

- а для этого: начитанность, насмотренность, художественный вкус, многие разобранные случаи позади, широкий кругозор, любопытство, постоянная практика и богатый опыт.

В своей жизни я встретила в издательстве «МиМ-дельта» Надежду Владимировну Пивоварову. Раньше она работала корректором в типографии издательства «Наука». И вот эта «советская практика» (я не помню нормы, но что-то вроде «допустимое количество ошибок и опечаток — одна на один печатный лист»), конечно, обеспечивала миру высококлассных специалистов. Я таскала Надежду Владимировну за собой в другие издательства. И, конечно, именно с ней работала в своем. Вообще не представляю себе, как бы мы справлялись с адскими по корректуре путеводителями, не будь у нас Надежды Владимировны.

Вопрос «цены за авторский лист» для меня никогда не стоял как «столько-то рублей за тысячу знаков», потому что одна тысяча знаков здорово отличается от другой, и теплые отношения именно с тем человеком, с которым я хочу работать, для меня важнее. Всегда отдавала текст в корректуру, а потом спрашивала: «Сколько перечислить денег?» (потому что корректор тоже не может оценить объем работы, пока ее не сделает). Ну правда, это же не стройка века, не разработка логотипа для гос.структур — это корректура, скромный «книжный бизнес» и вполне конкретный человек, который тебя спасает и делает книгу совершенной. А уж доброе слово благодарного читателя (или хотя бы отсутствие постоянных смешков по случаю плохой корректуры) и вовсе бесценно.

Когда НВ (по счастливому совпадению, инициалы совпадают с сокращением Nota bene) переехала из Питера в Беларусь, я встречала вечерний автобус, курсирующий между нашими городами, любезный водитель которого соглашался передать листы корректуры.

В какой-то момент Надежда Владимировна отказалась от работы. «Возраст», сказала она. И я понимаю, корректор — как артист: для идеальной карьеры важно вовремя уйти со сцены — ни в коем случае не позже, какой бы гигантский опыт за тобой ни стоял и как бы тебя ни любили издатели.

Где и как находят корректора, как получить опыт

Корректора передают из рук в руки, как высококлассного врача. Или даже на всякий случай скрывают, чтобы не увели. Но таких — единицы. Сложно найти даже просто хорошего корректора. (Хотя не очень понятно, можно ли считать корректором плохого?) «Нет ли у вас хорошего корректора?» — спрашивают друг у друга редактора и издатели, и слышат в ответ: «Да где ж их найдешь?»  И даже когда находишь, понимаешь, что корректор тоже человек: твой объем может быть ему не по силам. К счастью, с возрастом максимализма становится чуть меньше, а чувства благодарности — больше, поэтому с благодарностью принимаешь то, что другой может дать: «еще одну пару глаз».

Однако поиск корректора — это путь «проб и ошибок»: не попробуешь — не узнаешь.

На что точно никто не смотрит — это «резюме». Всем известно, что у каждой книги каждого издательства было две корректуры. А также, что в редких книгах не встретишь уймы ошибок. Поэтому факт сотрудничества с издательством ровным счетом ни о чем не говорит. Ко мне приходил корректор с огромным послужным списком. Но ёлки-палки, каким же невнимательным человеком оказалась! Абсолютно далеким от книгоиздания, не говоря уж про сразившие нас предложения внести по тексту несколько ошибок.

Обычно я все равно в этих случаях оплачиваю «работу»: человек же явно пришел, чтобы взять у меня денег, значит, они ему сейчас нужны, может, он умирает от голода, а иначе непонятно, почему он вообще выставил себя специалистом в этой области — и сижу потом переделываю.  Молча. Наверное, какие-то другие люди, воспитанные немного не так, высказались бы прямо: «Нет, вы не классный корректор, не предлагайте никому свои услуги, пожалуйста», ведь нет же ничего зазорного сказать человеку без голоса, что он не подходит для работы в оперном театре? Но людей всегда жаль, они несчастные в большинстве. Просто не обращаюсь повторно к тем, кто делает плохо. И другим не советую.

«Ань, не посмотришь девочку? Вроде глазки у нее хорошие», — еще вариант, как попадают ко мне, например. И, наверное, это самый правильный вариант.

Конечно, я смотрю. Мне кажется, бабу Ягу можно вырастить в своем коллективе. Смотрю девочек-студенток-практиканток, смотрю девочек без опыта и спец.образования вообще: их первая корректура говорит мне — есть глаз корректора или нет. Я совершенно не жду, что человек в курсе наших нюансов и деталей. Мне даже плевать, понимает ли она разницу между разными тире или кавычками: в конце концов, этим якобы «мудростям» можно научить и обезьяну. Но по этому пробнику я могу понять, стоит ли работать дальше. Единственное, чем человек должен обладать «на старте»: она должна видеть. Уметь обращать внимание на ошибки. Еще я могу оценить общую грамотность, наличие (или отсутствие) слуха и умение понимать автора. Из врожденных качеств корректора на старте нужны, как в разведке, наблюдательность, любопытство и педантичность.

Но чтобы получить в итоге корректора, его надо выращивать — тут нет самородков: на 80 процентов это мастерство, и мастерство книжного корректора, или журнального корректора, или корректора для научных журналов — это еще и специализация, и «натаскивание», и сознательный рост (желание учиться) в выбранном направлении.

Лично меня «натаскала» работа наборщика в издательстве «Наука», где одной из задач наборщика был внос корректорской правки. И когда ты постоянно их видишь, на личном опыте понимаешь, на что обращает внимание профессионал, из раза в раз фиксируешь внимание на его требованиях, анализируешь исправления и дешифруешь знаки, так или иначе начинаешь потихоньку разбираться.

Также меня «натаскала» работа редактором в «МиМ-дельте», где в обязанности редактора входило делать «сверку правки», а именно: проверять, верно ли внесены верстальщиком исправления второй корректуры, все ли внесены, не возникло ли в результате внесения новых ошибок, не образовалось ли висячих строк, неправильных переносов (ну и «третий глаз» не помешает).

Как в современных условиях заполучить этот опыт — даже не представляю. Все так завалены работой, что «натаскивать» некому. Все так обнищали, что заниматься с какими-то детьми-студентами (будущими конкурентами!) да еще и бесплатно кажется глупостью. А ведь правда: ну сколько из этих детей, на которых ты сейчас потратишь нервы, время и силы, действительно будут работать корректором в издательствах?

В то же время дети уверены, что если уж они сдали ЕГЭ или получают филологическое образование, они могут корректировать и получать «деньги за работу». И их тоже можно понять: их научили, что работа должна быть оплачиваемой, а если она неоплачиваемая, то зачем ею вообще заниматься? Даже если ты пока не понимаешь, является ли твоя работа пригодной с профессиональной точки зрения. При этом я не скажу, что люди рвутся в профессию и готовы потратить хотя бы год на стажировку: ради чего? Ради вот тех копеек, существующих в издательствах за авторский лист? Да и сама стажировка становится проблемой: вы ведь знаете, что по ТК (Трудовой Кодекс РФ) работодатель обязан платить стажеру не меньше, чем специалисту в отрасли? Ну это примерно как молодому сержанту не меньше, чем полковнику. Трудовой Кодекс — он про «социальную справедливость», а не про разумность. Именно поэтому им не пользуются ни чиновники, которые его придумали, ни военные. (Все время хочу спросить: весело придумывать заведомо дурацкие правила для других?)

Тут я обобщаю. У меня встречаются вполне адекватные студенты, которые ищут именно практику, сами приходят и пишут, включаются в корректуру, делают бесплатно «за опыт», просят обратную связь. Этих люблю, но их — единицы. И даже вузовские преподаватели поддерживают идею, что за опыт и обучение студента профессии платить должен именно «обучающий». И это имеет под собой, возможно, какой-то смысл, и не жаль нескольких сотен рублей на поход в театр вдобавок к своему времени за студенческую работу, которую сам же и переделаешь, или книжек в подарок, если денег у тебя тоже нет, но если бы эти дети были мотивированы и в будущем оставались в отрасли!

Правильнее всего, конечно, на мой взгляд, чтобы студенты профильных вузов проходили практику по курсу под наблюдением специалистов, имея обратную связь. А стажировка все же осталась неоплачиваемой работой на примере реальной практики, начиная со «сверки правки», которая пойдет и в опыт, и в резюме, с непременным разбором полетов, с характеристикой и профессиональной рекомендацией для круга заинтересованных лиц. 

Также мне кажется, что есть смысл выделить специализации а-ля категория водительских прав (вроде — стажер, корректор детских книг, корректор художественного текста, корректор научно-популярных изданий, корректор в сми и т.д.). А также, если система оплаты труда «Сколько денег вы хотите за свою работу?» повсеместно не применима, хотя бы сделать категории сложности — и текстов, и оплаты. И стыковать их с уровнем квалификации.

Личный опыт работы корректором

В начале века меня ангажировал «Промстройбанк» для корректуры своих буклетов. Молодцы! А я тогда была юна, голодна, студентка с младенцем, и подработка мне не мешала. Чувство ответственности зашкаливало (это же БАНК!!!), поэтому я умудрялась брать листы корректуры даже на свидания (абсолютная концентрация наступает в чужой квартире, пока уставший хозяин спит, а ты не знаешь, чем себя занять).

Там были типичные ошибки банковских служащих, для которых нет никакой разницы между тремя видами тире и тремя вариантами кавычек, которую понимает и ощущает каждый книжник. Плюс все эти «висящие сопли» при верстке, три знака в последней строке абзаца и другие неочевидные обывателю вещи. Но они хотели быть совершенными, и это меня подкупало.

В основном математики и логики путаются с пунктуацей: они следуют правилам и отключают интуицию, хотя в русском языке полно «двойных правил» для почти одних и тех же случаев. Особенно запомнилось, что они выделяли «а, следовательно,» во всех вариантах и отказывались вносить исправления, считая их моей блажью, пока я не притащила им Розенталя. (Не самого Розенталя, конечно, а корректорскую библию.)

Мне иногда кажется, именно в этом проблема нестыковки мира логики, программ и цифровых технологий с миром гуманитариев. Экономистам и отличникам непонятно, как правильных ответов может быть больше, чем один. Почему в формально одних и тех же случаях разные правильные ответы?

Во время верстки одной из толстых брошюр я разъясняла каждую правку: «Почему именно так», а в конце заменила Оглавление на Содержание. Начальник отдела маркетинга и верстальщик посмотрели на меня с удивлением. «Но тут же нет глав», — сказала я. «Резонно», — заметил верстальщик. «А может, вы сделаете моим ребятам таблицу кодов, как ставить эти ваши длинные тире и прочие знаки? Это так красиво: пусть наши внутренние документы тоже будут такими, — попросил нач. по маркетингу и корпоративным коммуникациям. — И не согласитесь ли почитать меморандум?»

* Очень маленькая таблица кодов
(доступно на клавиатуре с доп. панелью цифр при включенном режиме NumLock)

длинное тире: Alt + 0151
среднее тире: Alt + 0150
правая кавычка ёлочка: Alt + 0171
левая кавычка ёлочка: Alt + 0187
неразрывный минимальный пробел между порядками цифр (11_000): Ctrl + Alt + Shift + M (лат.)

Но вообще есть в компьютере с Виндос такая штука: «Стандартные программы», а в ней «Таблицы символов».

Работа с банковскими сотрудниками — это приятно. А банковские меморандумы — хорошая корректорская практика: корректируешь на уровне «глокая куздра шибко бодланула бокра», потому что вообще же не понимаешь, о чем речь. Они злились и чуть не плакали от каждой ошибки, как отличники (а ведь это они и есть!), которых молодая училка ткнула носом в косяк. Примерно так меня и воспринимали. Но радовались, как дети, когда в итоге становилось четко, грамотно и — красиво. Банковские аналитики как никто другой чувствуют и фальшь, и гармонию.

Один раз я читала таблицу в меморандуме для правления, где в верхней части таблицы шли единицы измерения: «..., тыс. руб.», а ниже — разные цифры. И помню, сижу и перевожу в голове: тыс. руб. — «тысяч рублей». Значит, «800 000» — это восемьсот миллионов? Хм, не многовато? Пишу на полях: «Проверьте, пожалуйста. Возможно, ошибка. Точно ли исчисляем в миллионах? Если нет — убрать либо "тыс.", либо по всем строчкам три последние цифры». И таки да: оказалось, ошиблись. Они так всполошились, как будто я им реальную недостачу в сейфе обнаружила. Но могу себе представить реакцию какого-нибудь председателя правления: «Ну и где они, эти семьсот девяносто девять миллионов?»

* Кстати, многим документам колоссального количества предприятий очевидно не хватает корректоров: это и визитки, и буклеты музеев, и афиши, и сайты, и всякого рода бланки, и чьи-то «типа книги», и официальные письма, и разрабатываемые министерствами и ведомствами формы отчетов, и законодательные акты. Смех разбирает, когда читаешь формы налоговых отчетов и наши законы. А вот когда читаешь рекламные буклеты государственных Музеев — разбирает злость.

Я думаю, в отсутствие реальной практики в издательстве, но при желании практиковаться можно брать любые рекламные буклеты, брошюрки, бланки, газеты, тексты сайтов, тексты договоров и законопроектов, и править их. Можно даже отправлять результаты «по назначению»: чаще всего это отдел маркетинга, пресс-служба или служба коммуникаций. Если повезет, они примут к сведению. Конечно, в этом случае у вас не будет никакого «проверяющего», но для тех, кто любит учиться самостоятельно, — это бесценный кладезь неразобранного ужаса! Мне кажется, никогда еще мир не предоставлял в наше распоряжение столько безграмотного хаоса, как в эти удивительные времена.

Типичные ошибки при работе с авторским текстом, или Что править не надо

Кроме общего незнания книжных правил, несколько ошибок могу отнести в разряд «типичных» для просто грамотного человека при работе с художественным текстом. Даже не столько «ошибок», сколько навязчивого желания поправить текст в тех местах, где этого делать не надо.

1. Прямая речь героя

Это удивительно, как современный корректор считает необходимым привести речь персонажа в соответствие с правилами, грамматикой, пунктуацией и орфографией русского языка! Желаю вам сообщить: не каждый персонаж получил высшее филологическое. Он может быть сиротой, выросшей в трущобах. Ему могут сложно даваться сложные предложения и четкое выражение мыслей. Речь персонажа может быть обрывочна, полна многоточий, он может (в том числе — намеренно) заблуждаться в ударениях, окончаниях, выборе слов, строить странные грамматические конструкции, использовать просторечия и жаргонизмы — и именно это подчеркивает его происхождение, воспитание, выбранную для речи роль, социальный статус, общую грамотность или отражает средний уровень аудитории, к которой он обращается. Кроме того, устная речь, даже переданная в письменном виде, это «живая речь»: она отличается от письменных конструкций. Подчеркиваю: речь персонажа — авторский прием, характеристика героя (или обстоятельств), куда чаще всего не стоит забираться.

2. Интонационные (авторские) знаки препинания

К интонационным знакам препинания мы можем отнести такие знаки, как: двоеточие, тире, запятая. Они тоже подчинаются правилам, в целом, являясь взаимозаменяемыми, но интонации у всех разные. Расставляя эти знаки, автор часто интуитивно приравнивает их к чему-то: переводу дыхания, маленькой или большой паузе. Тут есть своя музыка. Меняя абсолютно идентичные для читателя двоеточие на тире, а тире — на двоеточие (или то и другое — на запятые), вы часто не улучшаете текст, а сбиваете авторский ритм.

Единственный известный мне случай, когда уместно менять, — это случай постоянного употребления автором одного и того же интонационного знака, в то время как читателя уже раздражает и бесит. Тут придется работать. Просто показать, что превращение тире в двоеточие нисколько не навредит его тексту.  

3. Ритмические точки

Популярна замена точек на запятую. Точка — это вещь, задающая ритм. Попробую найти сравнение. Запятая — перевод дыхания, вдох; точка — окончание, выдох. Каждый раз, когда вы приводите авторский текст, состоящий из мелкорубленных предложений, в «соответствие грамматическим правилам», меняя кажущиеся вам неуместными точки на запятые, вы меняете ритмический рисунок текста. Не надо. Нет. Любая часть сложносочиненного или даже сложноподчиненного предложения вполне может существовать отдельно. Чтобы подчеркнуть. Или ускорить. Наконец — разрубить. И наоборот — хотя тут проще найти пример, — автор может сознательно создавать предложения размером с абзац, с дюжину абзацев и даже во всю главу, разделяя текст запятыми (или даже без них), скобками, тире, но не давая потоку мысли быть прерванным точкой — перечитываем тринадцатую главу «Улисса».

4. Интонационные запятые

Лучше десять раз прочесть. Продолжаете сомневаться — спросите автора. Так делает моя дочь, внося корректуру:
— Мам, Кукабара говорит: «Ну, что там?» или «Ну что там?», — кричит она из соседней комнаты.
И она права: потому что автор слышит речь, она звучит у него в голове. И если у вас не возникает сомнений в общей грамотности автора, то при возможных разночтениях, скорее всего, персонаж говорит именно так, как написал автор: с/без запятой. Не надо ничего менять.

Неутешительное резюме

Работа корректора — это волшебство. Это тысяча маленьких деталей, на которые вы не обращаете внимание. Иногда просто один текст читать легче, другой сложнее, один — чисто визуально вызывает приятные эмоции, а другой — раздражение или чесотку, и вы не понимаете почему. А это — корректор.

За последние пятнадцать лет Настоящие Корректоры встречались мне раза три (из них один вообще не позиционировал себя как корректор и больше никогда не работал в этой области). Два раза — хорошие. То есть те, кто, может, и не увидит всех огрехов, но найдет их много, и в правках можешь быть уверен: он не привнесет тебе новых ошибок. Еще двое — потенциально возможные, но это студенты, с которыми некому работать. Да и они не выберут корректуру делом жизни.

Остальные были просто хорошие грамотные люди примерно с моим уровнем, но меньшей насмотренностью книг и примеров работ. (Хотя мне бы не пришло в голову подработать корректором: я слишком много про себя знаю — что при своем скорочтении не вижу переставленных букв, например. И педантизма мне тоже не выдавали.)

И, к сожалению, очень часто встречается невообразимый кошмар, врывающийся в тихую книжную жизнь, потрясая своей уверенной безграмотностью, невнимательностью и недалекостью, что породило в редакционной среде мем: «За такие деньги корректор только вносит ошибки». Хотя я точно знаю, что никакие деньги «не делают ножку маленькой, душу — большой», а человека — профессионалом.

Мало профессионалов. Очень мало. Берегите их. Заботливо растите новых. Они — бесценны. 

[декабрь, 2019]

События

05.03.2024
C 28 февраля по 10 марта в Большом зале Санкт-Петербургского Союза Художников на Большой Морской проходит выставка иллюстраций книг для детей и юношества.
28.12.2023
Двенадцатый дайджест Музея - собрание лекций, семинаров, статьей и других материалов: деятельность Музея за четвертый квартал 2023 года.
17.11.2023
10 детских брендовых детских издательств России — на X-й Шанхайской международной книжной выставке детских книг!
13.11.2023
Футуристы, конструктивизм, искусство плаката начала XX века и эксперименты со шрифтами и типографикой — программа лекций в ЦГПБ Маяковского от звезд петербургской студии шрифтового дизайна TypeType 18 ноября — 15 декабря, 2023 год.
27.10.2023
Друзья Музея Книжной галактики «Музей уникальных вещиц» приобрели в подарок галактике музея «Лошадиная сила» невероятно красивую печатную машинку! С 27 октября — в экспозиции музея, кодовая фраза для друзей и меценатов: «Образцовая Ундервуд».
Следите за новостями проекта в разделе
Следите за новостями проекта в разделе "Книжная галактика. - Дипломатия"!