«РЕДАКТУРА ПЕРЕВОДОВ» : 7 : ЛОГИКА Разновидности логических ошибок текста и способы их устранения

От Музея: седьмая лекция писателя и редактора Ани Амасовой для студентов кафедры Теории и практики перевода ОГУ о логических ошибках, с которыми приходится сталкиваться при редактуре переводных художественных произведений (да, впрочем, частенько и отечественных). Сегодня мы на практических примерах попытаемся систематизировать эти ошибки (чтобы понять, на что обращать внимание, что именно искать), а также поразмышляем, какими методами мы можем их устранить.

Текст: Аня Амасова
Иллюстрации по тексту: Виктор Запаренко
«Алиса» / коллекция Музея

Итак, в рамках исследуемой темы: «редактура переводов художественного текста» — у нас осталась не рассмотренной ЛОГИКА, то есть разновидности логических ошибок текста. И это:

- образные ляпы,
- сюжетные косяки,
- особенности менталитета и разница культур, приводящие к отличию в интерпретациях,
- пропуски и дописки переводчика.

Ловить такие логические нестыковки приходится редактору. Исключительно основываясь на собственном образном мышлении и подсказках интуиции (здесь что-то не так!). Наверное, наиболее подходящее для способа ловли слово: «спотыкание». В такие моменты ты как бы спотыкаешься на фразах, лишенных логики, смысла, а то и того и другого вместе.

То есть вдобавок ко всему прочему (знанию русского языка, включенному в мозгу звуку, восприятию графики, чувству времени, стиля и т.д.) редактор должен обладать еще и отличным ОБРАЗНЫМ МЫШЛЕНИЕМ. В паре к образному мышлению идет ЛЮБОПЫТСТВО. «А как в оригинале?», «А чего хотел сказать?», «А вот это действительно так?»…

Дальше попытаюсь показать, как «работает» включенное образное мышление + любопытство, на реальных примерах из разных переводов.

ОБРАЗНЫЕ ЛЯПЫ

К образным ляпам мы можем отнести весь тот пласт ошибок, который вызывает у читателя искаженную картинку: он видит совсем не то, что передавал автор и что удалось передать переводчику.

«Классика жанра»:

При виде появившихся на экране картин чашка едва не падает из рук.

Мы можем полагать, что после осмеявшего подобные обороты Чехова — «Подъезжая к сией станцыи и глядя на природу в окно, у меня слетела шляпа» — такие ошибки уже невозможны. Но их по-прежнему допускают. Что в данном случае видит в своем воображении читатель? Чашка увидела картины и чуть не упала. Тут с методами исправления все элементарно: просто вспоминаем базовый школьный курс русского языка.

Редактура (версия): Увидев возникшие на экране картины, едва не роняет чашку.

Еще «классика»:

…чудовищные пробки образуются повсюду в Европе, и все они движутся к нам.

Стандартная ошибка, когда забыли правило, что местоимение относится к последнему в обратном порядке существительному, подходящему по роду и числу. Это правило возникло не просто так — действительно, именно так воспринимает последовательности в тексте наш мозг. Что видит читатель? Автомобильные пробки… которые еще и движутся! А что предполагает? Что, видимо, это какая-то проблема для героя, что все эти пробки рано или поздно окажутся у них (в данном случае — в Англии)… Но нет. Пробки — стоят. А вот все эти люди в машинах, образующих пробки, действительно направляются к ним. И проблема для героя не в пробках, а в мировых событиях, которые вызвали это движение, — он просто констатирует факт. То есть тут исправлению подлежат две ошибки: неверно использованые слова и местоимения (необходимо исправить «нонсенс») и неверную передачу смысла (подтекста, реальных чувств героя).

Редактура (вариант): на дорогах Европы уже образуются пробки, и все эти люди направляются к нам.

Теперь — менее классические, свойственные именно переводам. Когда переводчик что-то недопонял (не представил в голове хорошенько образ и не подумал: «Ох, что за чушь получилась-то!») и перевел, как перевелось. А иногда и немного дофантазировал, чтобы самому понятней стало...

Чувствовать, как ее петли стягиваются в этот вечер, — несказанное облегчение…

Надеюсь, вам тоже показалось это странным… В данном случае ошибку в переводе вызвало французское слово trames, которое дословно означает «нити, сеть, ткань» и которое пытался осмыслить переводчик, но так и не понял. Но на самом деле речь в тексте идет про друзей — обширный круг друзей героини «стянулся» в этот вечер вокруг нее: все стали звонить и спрашивать, как она… И это точно не «стягивающиеся петли» — то ли героини-паука, то ли удушающей виселицы!

Редактура (вариант): Чувствовать натяжение этих дружеских нитей — большая поддержка в такой вечер.

Она спускается по склону утеса к пустынной бухточке. Только местные знают, как до нее добраться. Карие глаза Беатрис смотрят на дом, прилепившийся к вершине, потом опускаются, скользят по лесу на краю пляжа.

Тут образное мышление редактора ощущает себя загнанным в угол и не знает, что рисовать: к вершине чего прилепился дом? куда опускаются и где конкретно скользят глаза? что за крохотный лес, да еще и на краю?.. Ясно, что без оригинала текста не разобраться!
По оригиналу оказалось, что никуда дом не прилепился, а возвышался — стоял на вершине, на самом верху скалы. И опускались не глаза, которых два, а что-то в единственном числе — дом! — притягиваясь, разумеется, не к лесу, а всего лишь зеленому участку на краю пляжа.

Редактура (вариант): Карие глаза Беатрис смотрят на дом, стоящий на скале — от вершины до зеленого участка на краю пляжа…

СЮЖЕТНЫЕ КОСЯКИ

Сюжетные косяки ровно также вычисляются путем включенного воображения, но в отличие от образных ляпов, во-первых, имеют в своей основе не только ошибки переводчика, но и ошибки непосредственно автора (и что тут переводчик мог поделать?). А во-вторых, их не исправишь простой перестановкой слов…

Как поступают на практике в таких случаях? Если автор жив и здравствует, редактор сам или через переводчика может попытаться связаться с ним и задать вопрос. В остальных случаях варианта три: просто выкинуть / нагло исправить / оставить «как есть». И на практике пользуются всеми тремя вариантами.

…засыпав в аквариум корма на несколько дней…

Тут и по оригиналу так: героиня, сматываясь из города, оставляет любимую золотую рыбку дома, и именно так пытается решить вопрос с ее выживанием… Интересно, как это поможет рыбке? Если бы все было так просто, то зачем бы их надо кормить небольшими порциями несколько раз в день? Насыпал в аквариум корма на месяц — и адью! Очевидно, это вопрос к автору или его редактору «на той стороне». Оставить «как есть» — выставить героиню идиоткой. Удалить — выйдет безжалостной или забывчивой дурочкой.

Редакторское решение (вариант): насыпала в аквариум корм.

[Героиня прилетает в аэропорт Шарль-де-Голль], идя к автобусам, проходит через станцию RER…

И вот тут, даже если вы никогда не были в аэропорту Шарля-де-Голля, пора включить любопытство. Вы же хотите хорошо представить себе эту картинку и понять, что именно происходит? Дело в том, что станция RER — помесь наших железных дорог и метро, — она находится ПОД зданием аэропорта. А автобусные остановки — разумеется, — вровень с аэропортом. И чтобы попасть на автобус, конечно же, достаточно просто выйти из здания. Косяк снова авторский: юная француженка никогда не была ни владелицией рыбок, ни пассажиром самолета.

Редакторское решение. В этом случае - не имеющее отношения к сюжету уточнение, противоречащее здравому смыслу, — лучше просто удалить.

Однако такого рода косяки бывают и переводческими: у меня был случай, когда цвет какого-то химического реагента не совпал по цвету с тем, что мы о нем знаем. Я сделала запрос редактору автора в Германии, и оказалось, что по цвету автор не ошибся — это переводчик накосячил с реагентом…

Ну и еще один примерчик к сюжетным ляпам, как некий симбиоз сюжетной и логической ошибки:

Переработка человека — была сродни пожизненному заключению, которое отличалось от смертной казни только тем, что осужденные оставались живыми.

Надеюсь, ваш мозг тоже закипел, и вы хохочете. В чем логическая ошибка: автор или переводчик пытается объяснить некое незнакомое читателю явление через описание известных, по факту произнося очевидную банальность и никак не достигая своей цели. Итак, сюжет: в фантастическом романе нарушителей закона отправляют на «переработку»: им стирают память, лишают всех прав и имени, вероятно, еще что-то делают, потому что после переработки они находятся на бесплатной гос. службе в качестве охранников порядка.

Редактура (вариант). Переработка человека — сродни смертной казни и пожизненному заключению одновременно: осужденные остаются лишь условно живыми.

Это, как вы поняли, был пример «наглого редактирования».

РАЗНИЦА КУЛЬТУР и МЕНТАЛИТЕТА

Часть неверных образов или неправильных интерпретаций фактически верных возникает из-за «культурных отличий» страны автора и страны перевода. В таких случаях чаще всего даются примечания переводчика (сносками или даже отдельным разделом в конце) или примечания редактора, которые поясняют для читателя происходящее, как бы погружая его заодно в культурные особенности места действия.

Из хрестоматийных примеров — кивок. В большинстве случаев, если человек кивает, он говорит «да». Но для некоторых культур тот же «кивок» может означать и «нет». В случае с переводом художественного текста по факту все правильно, персонаж действительно кивает, но по логике — почему он при этом отказывает — совершенно непонятно.

Еще одна причина неверных образов связана с обозначениями персонажей и нашим, русским, восприятием этих обозначений. Например, во многих странах (а также в их текстах) совершенно нормально назвать женщину женщиной, а мужчину - мужчиной.

Идут мужчина и женщина… [тут пропускаю много текста, чтобы вы тоже представили себе какую-нибудь картинку] …обоим около двадцати - двадцати пяти лет.

И вот как бы с точки зрения фактов — все верно. А с точки зрения возникающей в голове читателя картинки — нет. Потому что они мужчина и женщина для детей и, может, подростков, для всех остальных — молодые люди, он и она, девушка и парень… Под словосочетанием «мужчина и женщина» мы автоматически подразумеваем каких-то взрослых, состоявшихся людей.

— Ты знаешь эту женщину? — спросил мужчина.

На почти любом другом языке — нормально, но по-русски — это чудовищно!

Тут надо разбираться с нашим менталитетом. Мужчина и женщина — то, что определяет наш пол, наш гендер, а выделять половую принадлежность у нас исторически не принято. Именно поэтому и 16-летнюю, и 25-летнюю, и нередко 45-летнюю будут именовать «девушкой» (а за «женщину» можно и сумочкой по голове получить — это хамство). Если на девушку не тянет — «дама», «мадам», «сударыня». Надо снизить значимость, придать негативно-презрительную окраску? «Тетка». Иные варианты — Высоцкий: «Барышня, милая…» Как угодно, но только не «женщина»! Да, сами страдаем. Но что поделать… Бесконечный синонимичный ряд великого русского языка нам в помощь.

<…>? — спрашивает Лили-Анн у какой-то женщины.
Редактура (вариант): спрашивает Лили-Анн у незнакомки / попутчицу.

Вот еще интересное русское слово — «бабушка». Технически же (в смысле — фактически) можно стать бабушкой и в сорок лет. Я старше этого возраста на 7 лет, — и кто из вас отважится назвать меня «бабушкой»?!. Бабушка — это часто не прямое значение слова, а некий социальный статус пожилых и уж точно не прямое обращение к ним! Бабушкой могут называть только внуки и близкие, и то — если им позволено это.

— Всё будет хорошо, дочка.

Что видит читатель? Мама / папа обращается к дочери. А что он испытывает, когда «дочка» оказывается для говорящего персонажа впервые увиденной девочкой?.. Верно: когнитивный диссонанс! Да, возможно, в других языках так принято обращаться к чужим маленьким девочкам (кстати, у нас тоже было такое, но очень давно; может, сохранилось — но для специфических региональных групп населения), но «в общем смысле» сейчас это обозначение именно родственной связи. И «малышка» было бы значительно уместней, не вызывая неправильных толкований.

ПРОПУСКИ и ДОПИСКИ

У меня в архиве сохранилась замечательная корректура перевода от студентки-стажера, содержащая прекрасные комментарии:

«Я слепая, или следующих двух абзацев нет в оригинале?»
«Тут выпущен целый кусок!»
и, наконец:
«В конце этого абзаца пропало целое предложение,
кажется: „Бесконечная невыразимая тяжесть.“»

Собственно, эти три комментария как раз покаывают и что случается, и для чего желательна сверка с оригиналом...

Действительно, нередко бывает, что переводчик так расписался, что дописал что-то «от себя». Не могу вам точно сказать, есть ли общее решение для всех подобных случаев, но обычно — если перевод в целом максимально близок к оригиналу — такие штуки не приветствуются. Общепринятое место для размышлений, фантазий и пояснений переводчика — блок Примечаний или предваряющая / оканчивающая текст исследовательская статья. Однако значительно чаще случаются домыслы. И еще чаще, конечно же — пропуски.

Предвидеть могли торнадо, цунами, извержения вулканов, метеоритные дожди, ядерные катастрофы, наводнения, планету, задохнувшуюся от загрязнения окружающей среды, перенаселения, эпидемий, генетических манипуляций, которые всегда кончаются плохо.

Если честно, полезли сверять исключительно из-за путаницы с подчинением: от части «планету, задохнувшуюся от загрязнения окружающей среды» фраза построена так, как будто все последующие слова имеют отношение к «задохнувшуюся». И так как возможность задохнуться от генетических манипуляций показалась нам сомнительной, внимательно всмотрелись в оригинал. Оказалось, в бесконечном перечислении куда-то пропали водородные бомбы. В оригинале они стояли между наводнениями и загрязнением окружающей среды.

Редактура (версия): Предвидеть могли торнадо, цунами, извержения вулканов, метеоритные дожди, ядерные катастрофы, наводнения, водородные бомбы, задохнувшуюся от загрязнения окружающей среды планету, перенаселение, эпидемии и результаты генетических манипуляций, которые всегда кончаются плохо.

То есть тут нам просто повезло: искали одно, а нашли другое. И всего-то нашли пару слов...

В основном же крупные или значимые пропуски текста вычисляются опять-таки по нестыковкам, по внезапно нарушенной логике событий, по плохо сшитым краям ткани текста… (К сожалению, далеко не все.) И вот здесь — очень важный вопрос для редактора: является ли пропуск ошибкой или он обоснован, вызван необходимостью?

Я уже немного рассказывала вам о двух переводах романа Роберта Шекли — в советской версии Евдокимовой («Обмен разумов») и в новой Оганяна («Мозгообмен») — и о предоставившейся мне возможности сравнить обе версии. Итог сравнения был таков: старый перевод оказался короче нового примерно на 30%, в нем отсутствует восемь глав (в оригинале и в новом переводе — 33 главы, в советском переводе — 26), и это не считая грубо вырезанных кусков в случайно оставшихся главах...

Приведу два примера, чтобы, во-первых, вы разделили со мной это удовольствие, а во-вторых — поразмышляли, чем, собственно, могло бы быть (каковы мотивы?) вызвано такое сокращение текста...

(Фрагмент. Перевод Евдокимовой):

«Все это Марвин знал и тем не менее был недоволен. Повидать Марс, посетить Нору Песчаного Царя, насладиться великолепием звуковой гаммы „Мук любви“, прислушаться к цветным пескам Великого Сухого Моря…»

(Тот же фрагмент. Перевод Оганяна):

«Все это Марвин знал. Тем не менее он не был доволен. Тщетно он обращался к участковому психоаналитику. Этот добрейший человек пытался помочь Марвину с помощью ситуативно-факторного анализа, но у Марвина не нашлось ни единой конструктивной идеи. Ему хотелось путешествовать. Он отказывался честно смотреть в глаза скрытым последствиям этого желания и не соглашался ни на какие суррогаты.
И вот, читая это обыденное и все же интригующее объявление, похожее на тысячи других, но вместе с тем неповторимое в своей конкретности (ведь это он его читал в данный момент), у Марвина появилось странное ощущение в горле. Обменяться телом с марсианином… увидеть Марс, побывать в Норе Песчаного Короля, странствовать по сверкающей Ране, прислушиваться к поющим пескам Великого пересохшего моря…»

И здесь есть такой момент: во времена СССР (перевод Евдокимовой) советский человек обращался за психиатрической помощью исключительно в крайних случаях, скорее — принудительно, чем по доброй воле. Понятия психотерапии в обиходе не было, зато были «психушки» — с целым рядом негативных ассоциаций… То есть этот фрагмент действительно был бы на тот период времени непонятен — слишком уж велика разница в восприятиях! И редактора (и переводчики) выкручивались как могли. В частности — просто купюрами.

Однако в современном мире «обращение к психоаналитику» уже не является чем-то необычным, зазорным или принудительным. Ирония и терминология автора стала понятна и даже где-то близка. И нет необходимости в сокращениях.

[Фрагмент. Перевод Евдокимовой]

«Больше того, по Симпатическому проецированию личности он набрал девяносто пять очков из ста возможных.
Он вскочил на ноги.
– Разрази меня гром! – воскликнул он, хлопнув себя правым кулаком по левой ладони. – Так и будет!»

Чувствуете неровность? Ощутили «спотыкание»? «Э-э-э?! — спрашивает читатель. — Чего именно будет-то?!»

[РОВНО ТОТ ЖЕ Фрагмент. Перевод Оганяна]

«В тот день, сидя в одиночестве в своей мансарде, Марвин раскрыл свою энциклопедию. Он не расставался с ней с тех пор, как родители купили ее Марвину, когда ему было девять лет. Теперь он переключил уровень понимания на „простой“, скорость сканирования на „быструю“, набрал свои вопросы и откинулся назад, пока мигали красные и зеленые огоньки.
— Привет, ребята, — произнес прибор приторно бодрым тоном. — Сегодня мы поговорим об обмене разумом!
Затем последовала историческая справка, которой Марвин пренебрег. Он включил свое внимание, когда услышал:
— Теперь рассмотрим обмен разумом как некую электроформу или даже суб-электроформу. Вы наверняка помните из нашей предыдущей беседы, что разум возник как проекция наших телесных процессов и развился в некую квази-независимую субстанцию. Вы знаете, что это означает, ребятки. А именно – это все равно что если бы у вас в голове сидел некий человечек, но не совсем. Когда „не
совсем“, это и есть квази, не правда ли?
Прибор скромно посмеялся над собственной шуткой, затем продолжил:
— Итак, что же получается из всей этой галиматьи? Ну, детишки, у нас возникает некая символическая ситуация с точки зрения разума и тела, хотя мистер Разум имеет склонность к паразитизму. И все же, теоретически, каждый из них может существовать один без другого. Во всяком случае так утверждают Великие мыслители.
Эту часть Марвин пропустил.
— Теперь, что касается проецирования мысли. Вот представьте, что вы бросаете мячик…
— …Мысленное переходит в физическое и обратно. В конечном счете одно есть форма другого, как материя и энергия. Разумеется, нам еще предстоит открыть…
— …Но, конечно, мы обладаем лишь прагматическим знанием о нем. Мы могли бы мимоходом рассмотреть концепцию Агглютинативной Реформы Ван Воореса и теорию Релятивных Абсолютов Лагосского университета. Что и говорить, эти теории
порождают больше вопросов, чем дают ответов…
— …и все это становится возможным лишь благодаря удивительному отсутствию
иммуниформной реакции. На практике в обмене разумом применяются такие механико-гипнотические методы, как наведенная релаксация, точечная фиксация, а также разум-положительное вещество, например, виллиамит, для фокусировки и мультипликации узкого луча. Программирование обратной связи…
— …Научившись один раз, вы, конечно, сможете обмениваться разумом без механических приспособлений, применяя для фокусировки зрение…
Марвин выключил энциклопедию и подумал о космосе, о множестве планет и их экзотических обитателях. Он думал об обмене разумом. Он думал: „Уже завтра я мог бы быть на Марсе. Завтра я мог бы стать марсианином“.
Он вскочил на ноги.
- Гром и молния! – возопил он, ударяя правым кулаком в левую ладонь. – Я это сделаю!»

Почему так?

Современному читателю мало что здесь покажется странным: вы ведь узнали эту «говорящую энциклопедию» с настройками уровня понимания и возможностью перемотки? (напомню, Шекли написал эту вещицу в 1965 году)  — но в советское время (динозавров уже не было, но и сотовых телефонов и тем паче персональных компьютеров — тоже) все это было невероятно странной информацией.

Дальше — исключительно мои домыслы, почему такие фрагменты удалялись. Подозреваю, некоторая «провидческая», а особенно техническая часть фантастической литературы воспринималась не как призыв к действию («вот над такой штукой сейчас работают ведущие американские ученые — давайте уже, делайте! вот сюда катится будущее!»), а как некие помехи, пустой набор слов. Второй вариант — это была «секретная информация», не для читателей, а для узко-специализированных НИИ. В обоих случаях — очень жаль.

...О том, что можно и нельзя в современной литературе, распространяемой в РФ, о законодательстве и еще одной включенной Призме Редактора Перевода на редактируемое художественное произведение поговорим уже в следующий раз, на 8-й (заключительной) лекции курса…

[ноябрь, 2024]